года, на флоте пять. Введена всеобщая воинская обязанность, и лишь студенты были освобождены от неё на время учёбы. В кадетские корпуса принимали грамотных людей после экзаменов без различия по сословиям. Некоторая обособленность дворянских и разночинных офицеров в войсках наблюдалась, но боевые походы в Польшу и Среднюю Азию выравнивали это неравенство. Бои расставляли офицеров по ранжиру с учетом их личной выучки, тактической грамотности и тому подобного. Исключение составляла только академия Генерального штаба. Там сломать существующие порядки не сильно получалось. Очень сильный преподавательский состав умело отметал низшие сословия на экзаменах. А более состоятельные слушатели игнорировали тех, кто сумел преодолеть барьер экзаменов. Далеко не все выдерживали такое отношение к себе. В нескольких случаях людей доводили до самострела.
Флот оказался ещё более консервативной организацией: раздельные кают-компании для «верхних» и «нижних» офицеров. Верхние носили военно-морские звания, их было пять: мичман, лейтенант, капитан-лейтенант, кавторанг и каперанг. А нижние – армейские по адмиралтейству! Начиная с прапорщика. Их было уже шесть, добавлялся майор. И это все притом, что инженеров и техников катастрофически не хватало! Все разговоры Сергея с Константином до поездки в Намибию разбивались об его личный консерватизм. «Испокон веку так было и так будет!» Побывав на кораблях СКР, где работал устав ВМФ СССР, он обратил внимание на то, что все офицеры носят одинаковую форму, едят в общей кают-компании и, вообще, более дружны. Знают и умеют гораздо больше. Когда ему сказали, что они все инженеры по образованию, что в Капфорте действует военно-морское училище и там готовят офицеров для работы с приборами XXI века, он, наконец, согласился провести некоторые реформы на флоте, начиная со званий и кают-компаний. Флот принял это с тяжким роптанием. Телесные наказания на флоте были отменены ещё в 1853 году, но это не отменяло почти обязательные пощечины нижним чинам. Причем били офицеры не рукой, а перчатками, которые были обязательны для верхних и отсутствовали у нижних. Перчатки были отменены, оставлены только дежурным офицерам и командирам кораблей. В общем, реформы потихонечку сдвинулись с места.
И по-настоящему революционными стали экипажи первых подводных лодок. Туда набирали только добровольцев, матросов там не было, только боцмана, кондуктора и старшие боцманы. Насыщенность механизмами такая, что всем приходилось полностью знать все заведование, до каждого вентиля в отсеке. Теснота, скученность, непременная бородка, совершенно другого стиля «миска» с мягкими краями, комбинезон в качестве рабочей формы. И запах соляра от всех! Это были совсем другие экипажи, совершенно не похожие на остальных! Лодок было четыре, все стояли в Казачьей бухте на достройке и наладке оборудования. За основу был взят проект 877, полностью дизель-электрический, шесть носовых торпедных аппаратов, два спаренных орудия 100+30 миллиметров, которые убирались в рубку почти вертикально вместе с лафетом. Туда же, в рубку, подавались стомиллиметровые снаряды. Для тридцатимиллиметровых была сделана выгородка на четыре коробки в носу и корме рубки. Наведение – ручное. Гиростабилизатор не предусматривался. Для пушек было много целей в будущей войне, поэтому пошли на эти изменения. Полноценную ГАС создать не удалось, работы по ней ещё ведутся, но и получившейся пока хватает. К сожалению, лодок пока только четыре. Сделать самим высокочастотные выпрямители пока не получается. А перевод генераторов на другую частоту влечет за собой такой ворох проблем, что мама не горюй. Было восемь комплектов выпрямителей, шесть использовали, два в запасе ждут, когда учёные завершат эти работы или на случай серьезных аварий на лодках.
Канада вела наступление по всем фронтам. Так же как в России, на российском оборудовании, там начали строиться гидро– и тепловые электростанции. Росла мощность Ванкуверского комбината, появились электропечи, качественный инструмент. О секретности там. Замечательный принцип, предложенный Биллом Гейтсом: «Надо посадить за компьютер дурака!» в действии! Абсолютное большинство пользователей считает компьютером монитор, а железяку под ногами – шумным ящиком, который собирает на себя пыль и мешает работать. Но на нем есть кнопка, чтобы «компутер» заработал! И ничего! Свою работу пользователь делает, хотя и не знает: как. Он просто не задумывается над этим. «Об этом я подумаю завтра!» – достаточно характерный лозунг для англоязычного населения Земли. Зная это обстоятельство, поселенцы писали многочисленные инструкции, разбивая процессы на мелкие операции. «От А до В, и передаете следующему! А если что не так, вызываете сервисную службу!» Большинству работников совершенно не интересно, какую продукцию он производит и для чего. Ему платят зарплату, раз в году предоставляют оплачиваемый отпуск, дают какие-то социальные гарантии, но предупреждают при устройстве на работу, что излишнее любопытство – кратчайший путь к увольнению по статье, а у них в действии трудовая книжка и личный налоговый номер. Если получить такую запись, то тебя даже дворником не возьмут. Вот они и выполняли единственную операцию в каком-то сложном процессе. То есть обучения русские не вели ни в одной стране, кроме России, а полный курс давали в единственном университете. Но обучение проходило в закрытом режиме на полном гособеспечении, и немалая часть занятий была посвящена психологической обработке обучающегося. Что-то вроде секты, можно и так сказать. Но тут ковалась элита! Те люди, которые продолжат это дело, тот самый клан или кластер управления огромным государством. И центр этого государства находился не в Петербурге, а в
