неохотно последовала за ними. Перед балконом, насколько хватало глаз, колыхалось серо-коричневое море облаченных в водонепроницаемые теплые одежды горожан. Край толпы терялся за горизонтом. Но вот из толпы понеслись крики с просьбами показать какой-нибудь фокус, полетать, сделать еще что-нибудь.
– Лан, может, попари?шь для них немного? – сказал Фулкром, жестом предлагая ей выйти вперед.
Нехотя она шагнула на перила балкона и с них вперед, в пустоту, а потом сразу назад, – замедленно, с шиком, раскинув для равновесия руки, – и когда она уже снова стояла на твердом полу, в толпе восторженно засвистели и зааплодировали.
Она повернулась к Фулкрому.
– Я как будто снова в цирке.
– Они должны это увидеть, – сияя, ответил он.
Когда она снова повернулась к толпе, Тейн, встав на четвереньки, уже бегал туда и сюда по перилам, ни на секунду не теряя равновесия, а Вулдон брал огромный кусок каменной кладки одной рукой, подкидывал его высоко в воздух и тут же ловил другой.
«Но вот принесет ли это представление душевный покой людям?» – подумала она.
К вечеру все вернулось в норму: толпа рассосалась, люди уютно сидели по домам, и Лан осталась одна.
Рыцари решили пройти по городу поодиночке: они были уверены в своих силах и хотели охватить своим присутствием как можно большую территорию.
Был ранний вечер, на иренах сворачивали торговлю, продавцы распихивали по ящикам непроданные товары, заливали водой костры, у которых грелись днем, когда двое парнишек, протиснувшись через толпу, напали на старуху, еле ковылявшую под тяжестью толстого мехового плаща и многочисленных украшений с крупными изумрудами. Выхватив у нее из рук сумку и сорвав с шеи ожерелье, они кинулись бежать в разные стороны, петляя между людьми.
Лан взлетела и, двигаясь по стенам домов на высоте тридцати футов, прямо под карнизами, защищавшими ее от льда и снега, устремилась в погоню. Люди показывали на нее пальцами, временами приветствовали ее громкими криками, но она, стараясь не обращать на них внимания, преследовала малолетних правонарушителей. Гравитация тянула ее книзу, перекашивая мышцы тела, отчего у нее заныл бок, но она справлялась с силой притяжения и продолжала погоню. Над открытыми окнами она подскакивала, так же преодолевала и переулки. Колеса карет и подковы лошадей гремели внизу по левую руку от нее. Дневной свет стремительно угасал, но она все же догоняла воров.
Она уже видела их – они как раз собирались нырнуть в череду подворотен – и, отделившись от стены, с прямой спиной мягко опустилась ближе к земле. Там она побежала по воздуху им навстречу и с разгона ударила одного из воров вытянутой ногой в шею. Тот оказался всего лишь мальчишкой. Удар отбросил его в сторону, он упал, уронив сумку.
По обледеневшим плитам мостовой рассыпались драгоценности.
Приземляясь, Лан еще раз ударила его ногой в живот, на время вышибив из него дух, и, не успев разогнуться, бросила взгляд в сторону второго грабителя – тот уже без оглядки удирал в подворотню. Когда Лан вытянула из своего ранца кусок веревки и стала связывать мальчишке руки, вокруг них уже собралась небольшая толпа, люди радовались и аплодировали.
Она повела связанного в штаб-квартиру Инквизиции.
С полным карманом драгоценностей Кейли нырнул в Кейвсайд через боковой вход, походивший на широко распахнутую пасть какого-нибудь гигантского зверя. Проскочив внутрь, он остановился и, упершись ладонями в колени, тяжело перевел дух: только теперь он мог быть уверен в том, что эта летучая чертовка от него отстала. Отдышавшись, он выпрямился, поправил шапку и расстегнул верхнюю пуговицу туники – охладиться.
«Надо же, едва ушел, – подумал он. – Зато она поймала Ренда. Всегда был такой осторожный, а тут попался».
И он, с гримасой отвращения принюхиваясь к гари кухонных костров и другим, куда менее аппетитным запахам, начал спускаться вглубь пещеры. В подземелье очертания улиц менялись: переулки становились уже, а дома – выше, чем над землей, они едва не падали друг на друга в поисках поддержки; торцы массивных деревянных балок выступали из их фасадов, украшенных сотнями и тысячами мелких цветных камешков, вдавленных в штукатурку. Иные дома были когда-то выбелены, но с тех пор их белизна приобрела все оттенки грязи, впитав в себя копоть многочисленных труб. Попадались здесь и совсем древние дома, выдолбленные в скале, с круглыми подслеповатыми окошками. Из всех окон сочился теплый неяркий свет, и, взглянув на подземный город сверху, можно было принять его за звездное небо. Это немного скрашивало отсутствие настоящих звезд и лун.
Не все обитатели Кейвсайда прозябали в бедности. И здесь были видны признаки богатства – одни добывали его нечестным путем в верхнем городе, другие перепродавали краденые драгоценности, третьи наживались на поставках в Виллджамур и окрестные
