– Ну?
– Я принёс книгу. – Влад достал из пакета дневник и протянул люду, заметив, как вспыхнули его глаза. – Как вам и обещал.
– Сколько? – Старик жадно схватил том.
– Сколько?
– Сорок процентов от любого дохода, который она тебе принесёт.
– Двадцать.
– Тридцать пять, и это последнее слово.
– Откуда она у тебя? – Святомир вдоволь налюбовался книгой и поднял взгляд на чела.
– Вы неправильно поставили вопрос, – улыбнулся Влад. – На самом деле вам нужны гарантии, что книга перейдёт к вам, в полном соответствии с наложенным на неё заклятием «Добрых рук».
– Именно, – кивнул люд.
– Я даю вам это слово и готов нести перед вами любую ответственность за его неисполнение, – твёрдо произнёс Лисин. – Я добром уговорил Настю продать книгу: не отнимал, не воровал и не угрожал ей. Вы получаете абсолютно чистый, с точки зрения магической охраны, дневник.
– Ещё не получаю, – уточнил антиквар. – Сделка будет завершена после продажи.
– Я рад, что мы с вами одинаково понимаем происходящее.
– Остряк… – Святомир прижал дневник к груди и кивнул: – Тридцать пять процентов от цены последующей продажи.
– Или любого другого дохода, который принесёт эта книга, – тут же добавил Влад.
– Мы договорились, – кивнул люд. – Убирайся!
– С вами было приятно иметь дело.
Лисин вышел из дома, прищурился на солнце, улыбнулся и достал телефон:
– Ашрав?
Всю дорогу бабушки были заняты Кириллом: расспрашивали его о детском садике, о друзьях, о жизни, играли в слова в «что видишь в окне». Однажды, когда заговорили о бабушке Соне, Настя хотела вмешаться, но не успела – от слёз перехватило горло, и услышала, как сын спокойно заявил, что знает – бабушка Соня ушла туда, куда ушёл взрослый мальчик из другой палаты, и куда уходят все, когда умирают, и он тоже уйдёт и побудет там с бабушкой Соней, пока мама не постареет и не придёт к ним.
– Бабушка Соня может ещё подождать, – тихим голосом, боясь разреветься, сказала Настя. – Я тебя не отпущу. Ты выздоровеешь.
Кирилл отрицательно помотал головой, сообщив, что слышал, как медсёстры о нём говорили, и Насте искренне захотелось вернуться, чтобы как следует приложить этих болтливых дур.
– И ты, когда умрёшь, тоже придёшь к нам, – авторитетно заявил Кирилл бабушке Кате. – Я тебя там буду ждать и познакомлю с бабушкой Соней. Она строгая, но добрая и всегда нас с мамой защищала от плохих людей.
Екатерина Фёдоровна расплакалась, промокая глаза платочком и нежно поглаживая Кирилла по рукам и светлым волосам. Увернуться от нежностей новой бабушки мальчику мешали ремни детского кресла. Марина, было видно, тоже с трудом сдерживала слёзы, а вот Настя словам сына удивилась:
– Каких плохих людей?
– Которые хотят тебя забрать, – очень спокойно ответил Кирилл. – Они приходили за той бабушкой, которую я не помню, дали ей отравленную книжку, и потому она умерла.
У Насти расширились глаза, и она тут же вспомнила о странных приступах и подозрении Лисина, что их вызывает дневник. Не могло ли получиться так, что старая Энгель не подарок ей оставила в подполе, а спрятала там смертельно опасную вещь?
Но расспрашивать сына в присутствии ничего не знающих о магии бабушек девушка не стала, решила дождаться Лисина и всё ему рассказать.
«А уж он придумает, что делать. Он всегда придумывает…»
При мысли о молодом маге Насте стало тепло. И немного неуютно от того, что его нет рядом. Мучительно захотелось побыстрее преодолеть оставшиеся километры и очутиться под защитой если не самого мага, то его жилища, казавшегося девушке едва ли не самым надёжным и безопасным местом в этом внезапно так сильно изменившемся для неё мире. Мысль о том, что скоро они окажутся в квартире Лисина, наполнила душу странным спокойствием, и Настя задремала, прислонившись лбом к стеклу, представляя себе «холостяцкую» квартиру мага: большую комнату с минимумом мебели. Никаких драпировок или штор, всё
