столе. А теперь, получается, это единственная оставшаяся у меня память о папе… После минуты неловкого молчания слово опять взяла Натана:
– Большие кристаллы очень тяжело перевозить: пси, как я уже говорила, есть везде. Экранировка невозможна, нужны специальные фильтры, выравнивающие фон внутри контейнера с грузом. Малейший изъян в целостности упаковки… Ну, ты видел, что будет. Поэтому двигательные кристаллы капсул производились здесь же, не просто на Каллиге, а прямо рядом… относительно рядом. Ещё один подземный комплекс. Для того чтобы вырастить пси-активный камень, нужно постоянно фокусировать в точках роста кристаллической решётки поток пси. Для маленьких бытовых камней вроде приводов дверей или пси-интерфей сов это не сложно, но такие большие штуки вроде двигателя «тарелки» и триагнумов нужно было делать в специальных условиях.
– Завод гудел. Даже не так, он – ГУДЕЛ! Дядя как-то обмолвился, что производство – в ста километрах в глубь пустыни, но даже здесь был постоянно слышен этот ровный пси-шум. И никакие толщи камня не помогали! Для «тарелок» это не имело значения – фон был другой, но всё равно ровный, однородный, люди тоже быстро привыкали. А вот на самом заводе я чуть не оглохла! А теперь он молчит.
– Демонтировали и увезли? – предположил я. Натана и Ната переглянулись, потом светловолосая пожала плечами.
– Его нельзя было демонтировать, – как-то беспомощно сообщила моя бывшая красноголовая. – Понимаешь, чтобы собрать нужную… плотность фона, нужна согласованная работа десятков огромных и сотен тысяч более мелких камней. Пока он не запущен, элементы системы не контактируют друг с другом, но после… если убрать хоть один элемент, возникнет колебание фона, которое разорвёт все остальные крупные эффекторы.
– Тогда его могли просто дистанционно подорвать. Как я понимаю, расстояние до других объектов было подобрано в том числе и с учётом возможности такой ситуации.
– Тогда мы наблюдали бы на поверхности Каллиги великолепный кратер – половина вулканов в галактике от зависти удавятся, – пояснила мне Натана. – А его там нет. Теперь понятно, почему мы заинтересовались?
– Ещё одна загадка к куче остальных, – кивнул я. – Вы правы, есть резон проверить. Только… по поверхности – никак?
– Завод углублён на километр, – огорошила меня жена. – Он вообще никак не соединяется с поверхностью, только транспортный тоннель с лабораторией «шестёрки».
Я попробовал представить производство, которое с глубины один километр оставило бы на поверхности планеты кратер… и понял, что воображение отказало. А заодно начались проблемы и с любопытством. И ещё что-то такое цепляло, что я сначала не мог сформулировать. Ведь такую вещь на планете в принципе оставить не могли. Возможно, уничтожили оружием на незнакомом нам всем принципе или ещё что-то придумали. Я уже открыл рот, чтобы сообщить о своих выводах… и закрыл. Лабораторию под ЦДС тоже должны были демонтировать или уничтожить, однако она преспокойно работала до последнего времени. И была покинута без малейших попыток замести следы.
А-а, чёрт. Наверное, нужно временно смириться с ситуацией, пока хоть что-то не станет ясно, как я смирился с неожиданным возвращением Наты из мёртвых. Если так подумать, то самые верные решения я всегда принимал тогда, когда не пытался всё понять и принять верное решение, а когда действовал по ситуации… То-то Нурс меня в команду приняла почти сразу. Ладно, посмотрим на этот завод, или что там от него осталось…
– Дальше последовательно забивали камнем и сплавляли плазмой, – разглядывая результат выстрела по бетонной заглушке на месте, где раньше были гермодвери в служебные тоннели, тоном эксперта сообщила Ната. – Там три километра петляющего тоннеля, предназначенного для пешего перемещения. Даже если на планете осталось тяжёлое горнопроходческое оборудование, нам его сюда не подогнать. Пошли на площадку.
Особого смысла в этом не было. Как мне уже сказали супруги, основной транспортный тоннель в закрытом состоянии блокировала каменная пробка без малого стометровой толщины – аварийный блок-фильтр, позволяющий самой ценной части лаборатории пережить любую катастрофу в цехе выращивания пси-двигателей. Камень был плотно притёрт к стенам – в скудном освещении после прибытия мы с детьми даже не заметили еле видимых контуров второго прохода. Чтобы извлечь пробку, когда приходил транспорт с грузом, на каменный шунт передавался огромный электростатический заряд, благодаря чему монолит отлипал от основной породы, и его можно было сдвинуть специально построенным приводом… Гигантоманы хреновы. Разумеется, пульт внешнего управления был давно демонтирован, да и те, кто проводил демонтаж базы, наверняка позаботились и о работоспособности самого приводящего механизма. Разве что…
– Помнишь, где стояла консоль управления супердверью? – спросил я у мрачно разглядывающей остатки капсулы супруги.
В этот раз, когда камень рванул, металл и композиты самой «тарелки» закрутились в причудливые спиральные пики, и теперь остатки пси-транспорта напоминали не то хризантему, не то гигантского морского ежа. Ната подвела меня к ничем не
