«Юриспруденция королевства Новороссия», пока нет, но будет, база второго ранга «Юрист Содружества», второй ранг «Торговля», одноранговая «Общий», по языку, и одноранговая база «Королевство Новороссия». На этом всё. Некоторые базы ещё нужно сформировать, но большая часть всё же есть.
Дальше шла подготовка к операции, ведь её придётся проводить днём, через несколько часов. Сейчас на территории России время восемь утра по Москве. Капитан Один в данный момент формировал боевые группы, подбирал техников и смотрел, что взять из спецбоеприпаса, чтобы погрузить в сон такой город, как Санкт-Петербург, нужна была специальная бомба, что выдаёт в полёте нейтрализующее излучение. У нас, к счастью, такие были разных калибров. Вот офицеры, проведя замеры, подобрали нужный калибр. На пять часов излучение такой бомбы нейтрализует всех, кто попадёт в её зону действия, гарантированно. Дальше около тюрем садятся полтора десятка судов, которые впускают бойцов и, главное, боевые комплексы дронов и дроидов. Всё же у нас боевые секции не комплектны. Пока не комплектны.
После зачистки территорий «погонщики», управляя техническими и медицинскими дроидами с носилками и гравитележками, тут медики тоже участвовали, причём все, грузят освобожденных в трюмы ботов и челноков и перевозят их в пустое и безопасное место. В какое именно, уже было решено. Большой луг на излучине реки. Понятно, что нужно сделать не один рейс, но все расчёты показали, что мы должны успеть. Как оказалось, мы просто не смогли правильно оценить наполненность тюрем, и было очень тяжело, однако мы справились.
Сама операция началась буднично. От борта «России» отвалил бомбардировщик и направился в сторону планеты, обходя Луну стороной. Ему ещё и часть планеты нужно было облететь, Россия с другой стороны находилась. Потом произошёл пуск бомбы. Для этого бомбардировщик даже спускаться не стал, а сбросил её на нижней орбите. Та попала куда нужно и, зависнув над городом на километровой высоте, минут двадцать гудела, пока не осыпалась пылью, но дело своё она сделала. Город спал днём, причём весь.
Мы к этому моменту уже подходили, но не торопились, чтобы не попасть в зону работы «сонной» бомбы. Как только та самоликвидировалась согласно заложенной программе, все малые суда устремились вниз. Для этого мы задействовали всех свободных пилотов, их уже не хватало, даже я за штурвалом сидел. Ничего, надеюсь, что после этой акции будет хватать.
Ещё с орбиты специальными маркерами были помечены крыши тюрем или зданий, где могли и держали задержанных. Боты и челноки садились, выпускали техническое воинство, редко когда были использованы живые бойцы, но всё же и их использовали, после чего проводилась зачистка. Пленных не брали, но в живых тоже не оставляли. Нам такие идейные враги живыми ни к чему, потому их ликвидировали прямо на рабочих местах. После этого вскрывались камеры, и всех, кто в них находился, перетаскивали во двор на грузовые платформы, а те уже перевозили в трюмы ботов и челноков. Когда те отсутствовали, увозя спасённых полными отсеками на выбранное место, там уже мы с Геном командовали, задержанных складывали во дворах тюрем или на местах стоянок малых судов, чтобы нести было меньше, не теряя времени, когда те пустые вернутся. Тогда-то мы и узнали, что немного переоценили свои силы. В одном Питере было около пятнадцати тысяч человек, кто был брошен за решётку. Я не говорю, что все там были из-за сословного различия, ранее занимаемой должности или другим политическим взглядам, мелкой воровской шушеры тоже хватало, но их там и десяти процентов не было, я бы даже сказал, около трёх, даже два с половиной было от общего числа.
Так вот, пока парни старались, с нагрузкой перевозя освобожденных, мы с Геном и медиками тоже работали. Кстати, почти все бойцы абордажной секции были с нами. Они организовали живую цепь охранения, сидели за пулемётами. Так что освобожденные свалить просто не могли, если только под пулемётным огнём. Нам пока не нужно было, чтобы информация о делах, что творятся на этом лугу, разошлась по ближайшим деревням.
Больше всех выпало поработать медикам. Ведь нужно каждого уложить на траве, вколоть препарат и, когда тот очнётся, указывать в сторону длинного стола, где сидели пять человек, и перед каждым уже выстраивалась очередь. При этом приходилось говорить, что они в безопасности, ничего не стоит опасаться, а лишь пройти процедуру опознания. Все уже успели освоить языковую базу и говорили небольшим акцентом, который вскоре исчезнет, но всё же они могли пояснить то, что хотели донести. Кстати, языковую базу русского я взял у одного из офицеров с отличным произношением и явным высшим образованием. У меня у самого акцент имелся. Так что говорили все неплохо. Пару раз девушки-медички попадали в разные неприятные истории. Некоторые из освобождённых вдруг бросались к ним и брали в заложники. Всех их ждала одна участь. Девушек освобождали, бандита приводили в чувство и демонстративно пускали ему пулю в лоб. За своих людей я был в ответе и не потерплю, чтобы они пострадали. Один из шести расстрелянных был бывший офицер. Не разобравшись в обстановке, пытался уйти, используя заложника по примеру других, и был позже приговорён. Жаль, конечно, но тут действует принцип, напал – ответь. Даже заступничество его друзей, которые нашлись среди освобожденных, тому не помогло. Не нужно было нападать на сестру милосердия, не по-офицерски это, недостойно. То, что мы из космоса, мы тщательно скрывали, все были в российской офицерской форме, девушки-медики в платьях сестёр-милосердия. В
