В том ошеломлённом состоянии, в котором пребывала Марджори, это замечание показалось ей совершенно нормальным. Потом они втроём ждали, пока приедет фургон и избавит их от излишне ретивого фанатика.
– Полагаю, лорд Витинари пожелает с вами побеседовать, – сказала полицейская-волчица.
– Что? Но я же ясно слышала, как люди в капюшонах кричали, что собираются его убить!
Ангва отрицательно покачала головой и сказала:
– Время от времени кто-то действительно
Два дня спустя Марджори Доу присутствовала на праздничном обеде, устроенном в Незримом Университете по случаю спасения Круглого мира. Последний таинственно сверкал и переливался – чудный артефакт, существующий одновременно сразу в двух местах, будучи при этом двух разных размеров. Само собой, звучало множество тостов и столы ломились от обильного угощения для всех и каждого. Лорд Витинари, также, разумеется, присутствовавший на празднике, сказал:
– Полагаю, вы бы могли остаться у нас, госпожа, если бы только захотели. Однако, по словам Аркканцлера, вы хотите вернуться к себе и продолжать работу в этой, как её… чтоб не соврать… Ах, да! В библиотеке Трёхгрошового Тупика в Англии, если бы ещё знать, где находится эта самая Англия. Вы по-прежнему имеете такое намерение?
Марджори улыбнулась и произнесла:
– О, да! Ещё как имею. Боюсь даже вообразить, что натворит Совет, если меня там не будет. Вероятно, ополовинит бюджет, или устроит выставку, посвящённую душеспасительному солидаризму, или другой какой идиотизм. Ведь политики читают лишь те книги, которые написали сами, или, на худой конец, те, в которых, как они подозревают, о них упоминается. Иногда они делают вид, что без ума от какого-нибудь модного бестселлера, желая выглядеть перед публикой «простыми людьми». Однако далеко не все простые люди – простачки, не способные понять, что им вешают лапшу на уши. – Она помолчала. – Извините за пафос, сэр, но я просто обязана была рассказать о своих жизненных принципах. Мне нужно вернуться до того, как меня заменят на какого-нибудь йеху, даже не знающего, откуда взялось это чертово слово.
Она позволила лорду Витинари вновь наполнить её бокал, причём почувствовала себя намного лучше.
В тот же день, где-то ближе к вечеру, Большая-Пребольшая Штуковина висела в воздухе над лужайкой Незримого Университета, мерцая, вращаясь, сверкая, пофыркивая и мягко покачиваясь. Какая-то она была странная, эта Штуковина: неживая и живая одновременно. Например, люди живые, корабли тоже живые и даже горы живые, пусть и на свой лад.
Вокруг неё, как обычно, толпились пылкие юные волшебники в белых халатах, бормотавшие что-то о «чаровой энергии» или «производных слуда», то есть всю эту, с позволения сказать, терминологию, от которой у Ринсвинда болела голова. Их пальцы постоянно
Там же находился и Думминг Тупс вместе с членами группы Нерекомедуемо-прикладной магии, а также все пожилые волшебники, которые никогда не пропустят подобного представления даже ради еды. После всеобщего обмена рукопожатиями Думминг произнёс:
– Ну, Марджори, полагаю, нам всем ужасно жаль, что вы нас так скоро покидаете. Мне остаётся лишь нажать вот эту кнопку, чтобы вернуть вас туда, откуда вы были столь грубо вырваны и перенесены на наш газон. Но, как говорил Аркканцлер, мы вряд ли когда-нибудь рискнём повторить
В наступившей тишине неожиданно прозвучал нервный возглас одного из молодых волшебников:
– Ребята, а ведь я, пожалуй, допёр, где мы тогда дали маху!
Тут на лужайке появился Библиотекарь. Он споро пересёк её, опираясь на костяшки пальцев. Подойдя к Марджори, орангутанг вручил ей банан и воздушный поцелуй.
Она вернула
– Я хотел найти какие-нибудь подходящие напутственные слова и вот наткнулся на эти: возвращайтесь
Глава 24. Несобирание марок
