принять очертания человека, то это был настоящий гигант – вдвое выше любого из нас с грудной клеткой в два раза шире. Его руки представляли собой клешни и были подняты вверх кверху ладонями, что подразумевало огромное и страшное могущество.
Каул посмотрел на это существо и улыбнулся.
– Ну, как говорится, это знак, что мне пора. – Он сунул свободную руку в карман плаща, извлек из него сложенный листок бумаги и встряхнул его, чтобы расправить. – Прежде чем я официально сменю свое положение, я хотел бы сказать пару слов.
Бентам захромал к нему.
– Брат, я думаю, нам лучше поспешить…
– Что я слышу! – закричал Каул. – Мне что, уже нельзя насладиться моментом своей славы?
– Слушай! – зашипел Бентам.
Мы прислушались. Какое-то мгновение я ничего не слышал, но затем издалека донесся высокий резкий звук. Я увидел, что Эмма напряглась и широко раскрыла глаза.
Каул нахмурился.
– Это что… собака?
Да! Собака! Это был собачий лай, далекий и многократно повторенный эхом.
– У странных была с собой собака, – напомнил Каулу Бентам. – Если она идет по нашему следу, я сомневаюсь, что она делает это в одиночестве.
Это могло означать лишь одно – наши друзья перебили охрану и ведомые Эддисоном шли нам на выручку.
Ну да, к нам приближались силы быстрого реагирования! Но до захвата власти Каулу оставались считаные секунды, и никто не знал, с какой скоростью в этих пещерах распространяется эхо. Друзья могли подоспеть через несколько минут, а значит, опоздать.
– Ну что ж, – вздохнул Каул. – Полагаю, моей речи придется обождать.
Он сунул листок бумаги обратно в карман. Было совершенно не похоже, чтобы он спешил, и это доводило Бентама до белого каления.
– Давай, Джек! Бери свой дух, а потом я возьму свой!
Каул вздохнул.
– Насчет твоего духа… Ты знаешь, я об этом думал и пришел к выводу, что тебе с таким могуществом просто не справиться. Видишь ли, ты слишком малодушен. То есть я не отрицаю того, что ты умен. Как раз наоборот – ты гораздо одареннее меня! Но ты мыслишь, как слабый человек. Твоя воля слаба. Понимаешь, быть умным недостаточно. Необходимо быть еще и жестоким!
– Нет, брат! Не делай этого! – взмолился Бентам. – Я буду твоим вторым номером, твоим верным другом и доверенным лицом… тем, кем ты пожелаешь меня видеть…
Так тебе и надо, – подумал я. – Говори, говори…
– Вот это заискивание – как раз то, что я имел в виду, – качая головой, ответил Каул. – Но оно способно заставить передумать только слабого человека. Такого, как ты. На меня подобные мольбы не действуют.
– Нет, на самом деле это месть, – с горечью произнес Бентам. – Как будто того, что ты переломал мне ноги и долгие годы держал в рабстве, тебе недостаточно.
– О нет, мне этого вполне хватило, – возразил Каул. – Ты прав, я был очень зол на тебя за то, что ты превратил нас всех в пустот, но в конце концов мне очень пригодилась личная армия чудовищ. Но если начистоту, то дело не в твоем слабом характере. Просто… пожалуй, я всего лишь плохой брат. Алма может это подтвердить. Я не люблю делиться.
– В таком случае сделай это! – презрительно произнес Бентам. – Давай, пристрели меня!
– Я бы мог это сделать, – ответил Каул. – Но я думаю, будет гораздо лучше, если я застрелю… его.
С этими словами он прицелился мне в грудь и нажал на спусковой крючок.
Я ощутил удар пули едва ли не прежде, чем услышал звук выстрела. Как будто огромный невидимый кулак отшвырнул меня назад, сбив с ног. Я плохо воспринимал все, что происходило после этого. Я смотрел на потолок, и мое зрение сузилось до размеров крошечного отверстия. Кто-то выкрикивал мое имя. Снова раздался выстрел, затем еще один.
Снова крики. Я смутно осознавал, что мое тело страдает от острой боли. Что я умираю.
Затем Эмма и мисс Сапсан упали возле меня на колени. Они что-то кричали мне, и охранник им почему-то не мешал. Я не понимал их слов, как будто мои уши находились под водой. Они пытались тащить меня к двери, обхватив за плечи, но мое тело было вялым и тяжелым. Затем со стороны лагуны духов донесся вой, напоминающий приближение урагана. Несмотря на невыносимую боль, мне удалось повернуть голову и посмотреть, что там происходит.
