— В мире Джарлаксла есть многое, чего ты не понимаешь, — предупредил Бениаго. — А так как теперь этот мир принадлежит и тебе — то, быть может, тебе стоит начать принимать его.
— А тебе, быть может, стоит начать остерегаться своей наглости.
Бениаго снова поклонился.
— Я просто предупредил Вас, архимаг.
— Да, конечно, — сказал Громф, снова оглядываясь на Охранный Остров. Он погладил подбородок, издавая тихие звуки, словно бы что-то обдумывая.
— Кэтти-бри, — сказал он. — Миленькая Кэтти-бри.
Он повернулся к Бениаго, и его лицо просияло.
— Я об этом не думал, Верховный Капитан. Но теперь, быть может, я буду. Возможно, мне стоит потратить свое время и уложить её в постель, только ради того, чтобы посмотреть на реакцию Джарлаксла?
— И Дзирта? — успел выпалить Бениаго, и то, как поморщился племянник, доставило великое удовольствие Громфу, подтверждая, что он поставил дурака на место.
— Кого? — со смешком ответил архимаг и пошел прочь.
— Я дразнила тебя, хоть и не стоило, — сказала Пенелопа Кэтти-бри. Этой ночью две женщины сидели в шатре, на краю кровати Кэтти-бри. Пенелопа расчесывала густые каштановые волосы девушки. — Твои эмоции были честными, и, поделившись ими, ты доверила мне что-то более…
— Я дала тебе причину, — прервала Кэтти-бри. — Мне не стоило осуждать тебя. Просто я не понимаю.
— Быть может потому, что придаешь подобным действиям большее значение, — сказала Пенелопа.
Кэтти-бри схватила щетку, чтобы не поцарапаться ею, когда она развернулась, чтобы взглянуть на Пенелопу.
— Ты считаешь себя ниже меня? — спросила она.
— Ох, нет, — уточнила Пенелопа. — Это не соревнование. Я не делаю это мерилом человеческой ценности, если ты понимаешь, о чем я.
— Ты смеешься над моей моралью?
— Разумеется, нет!
— Ты говоришь, что я придаю чему-то большее значение, а затем утверждаешь, что это не важно.
— Нет! — недвусмысленно заявила Пенелопа. — Это твой путь, и я его уважаю.
— Как ты можешь, если для тебя заняться любовью — это так обыденно.
— Я никогда такого не говорила.
— Но ты подразумевала!
Пенелопа откинулась на спинку стула и кивнула, глядя прямо на Кэтти-бри, словно пытаясь подобрать слова, способные лучше объяснить её позицию.
— Является ли это само по себе чем-то ценным?
— Я считаю это важным.
— Не будь ты с Дзиртом, осталась бы девственницей?
Кэтти-бри начала говорить, но быстро оборвала себя и откинулась на спинку. На её лице застыло озадаченное выражение.
— Если бы я не влюбилась… — неуверенно сказала она.
— Но ты могла бы любить другого?
— Я не могу представить себе подобного.
— Не ты ли когда-то любила Вульфгара?
Кэтти-бри втянула воздух — Пенелопа задела её за живое. Когда-то она думала, что действительно любит Вульфгара. И тот был единственным мужчиной, кроме Дзирта, с которым девушка даже просто ложилась в одну постель за обе своих жизни.
— Я так думала… — начала она, но Пенелопа подняла руку, чтобы остановить её попытки разобраться в себе.
— Вульфгар любил тебя, — сказала Пенелопа. — Я в этом не сомневаюсь. Ты сожалеешь…?
— Да! — выпалила Кэтти-бри, а потом, беспомощно пожав плечами, прошептала: — Нет!
— Для тебя это не просто действие, — сказала Пенелопа. — Как и для многих других, я уверена. Это, скорее, открытость и честность. И нет более глубокого секрета, который один человек может разделить с другим, чем то, что происходит в эти моменты, и
