уровней, спустившись туда по длинной спиральной лестнице.
— Это идиотизм, — спокойно и уверено ответил Громф. Единственное, что спасало его от взрыва негодования — последние воспоминания. Он никогда не чувствовал такой силы. Она текла сквозь его тело, когда иллитиды послали кинетический барьер в ответ на пожелания Кь’орл. Громф счел это самым чистым и наиболее ярким выражением нематериальной мощи, которое он когда- либо испытывал. В те моменты потрясающего совершенства ему показалось, что он понял, каково это — быть богом.
Но теперь…
За несколько дней отсутствия чертова человеческая женщина укрепила свою власть — и, не теряя ни минуты, они отправились сюда, чтобы встретиться с Королем Бренором.
Сейчас работа, по-видимому, уже началась.
— За годы, проведенные с иллитидами, я твердо постиг одну вещь, архимаг — никогда не стоит недооценивать возможность посмотреть на мир через искривленное стекло. Истины, которые мы видим как неоспоримые парадигмы, являются таковыми лишь для нашего личного восприятия окружающего.
На мгновение Громф с любопытством уставился на псионика, но потом все же заворчал:
— Её стекло — не искривленное. Оно просто подсвечено яркими огоньками.
Как только пара приблизилась к Кузне, архимаг остановился. Вдоль стен двигалось несколько дворфов, таскавших телеги с камнями.
Громф покачал головой и повернулся к Киммуриэлю.
— Только это не огоньки, а драконы, и они всех нас расплавят, — бросил он.
Дроу вошли в кузнечную комнату. Дворфы одаривали их недоверчивыми и подозрительными взглядами. На дальней стороне стояли огромные столы, покрытые пергаментами. Там были сестры-драконицы вместе с Цецилией, Лордом Пэрайсом и Пенелопой Харпелл. Все они что-то обсуждали, указывая перед собой и кивая головами.
Киммуриэль направился к собравшимся, но остановился, когда понял, что Громф не пошел следом.
— Иди, — сказал архимаг. — Мне нужно поговорить кое с кем. И я знаю, где её искать.
Он пронесся через комнату, поворачивая налево и даже не оглядываясь в ту сторону, где стояли архитекторы новой Главной Башни.
Пара дворфов перед ним заступили дверь, не давая ему пройти.
— Убирайтесь с моего пути, — рявкнул он.
— Он один из них? — спросил страж своего сородича.
— Да, тот, что упрямый, — сказал другой, и они разошлись.
На другом конце туннеля маячила Зала Предвечного, где Громф отыскал Кэтти-бри. Она стояла на краю ямы, глядя на запечатанную охлажденной магмой комнату, в которой находился рычаг.
Рядом с женщиной лежало несколько металлических балок и ограненных камней — предметы для постройки нового моста на другую сторону.
— Ты не теряла времени, — сказал Громф.
— У нас нет права тратить его впустую, — Кэтти-бри не казалась удивленной его приходом, хотя даже не удосужилась взглянуть на него, когда он приблизился.
— Кажется, ты убедила остальных.
— Они ничего не решили.
— Отлично, тогда я…
Теперь Кэтти-бри повернулась к нему, прищурив глаза. На лице её застыло уверенное выражение.
— Я сделаю это с ними или без них. С тобой или без тебя.
— В самом деле?
— Да, в самом деле.
Дзирт очнулся, всплывая из глубин своего существа, и снова оказался в полной темноте. На этот раз он не стоял. Дроу понял это, когда почувствовал боль в вытянутых суставах.
— Наконец, — услышал он женский голос.
— Ты должна была просто оставить его умирать, — сказал другой голос. Дзирт признал в нем Матрону Мать Квентл.
— Ой, да заткнись, — сказал первый голос — голос Ивоннель.
