отчаянном положении, особенно если Джарлаксл, такой умный, уверяет меня, что у нас может все получиться. Я чувствую свою ответственность перед Артемисом Энтрери. Возможно, я никогда не назову его другом, но мне кажется — будь ситуация иной и окажись в ловушке Кэтти-бри, он рискнул бы, чтобы спасти её.
Почему, во имя Девяти Кругов, я верю в это?
У меня нет ответа на этот вопрос, но моя вера никуда не уходит.
Джарлаксл намекнул, что все происходящее также связано с более высокой целью. Начиная с поражения дроу и их орков на Серебряных Пустошах и заканчивая сдачей Гаунтлгрима Матроной Матерью Зирит, а также восстановлением Главной Башни и спасением Далии.
Гаунтлгрим Бренора станет для Джарлаксла буфером, позволяющим обеспечить укрытие мужчинам дроу, а Главная Башня в руках бывшего Архимага Мензоберранзана — конкурировать с Сорцере. Выступление Джарлаксла против Матроны Матери Бэнр на Серебряных Пустошах вызвало упреки не только в адрес высших жриц, но и язвительные обличения самой Паучьей Королевы. И паутина Матери Бэнр снова ослабнет, когда Далия выберется из её рук.
И Джарлаксл использует меня — что он признает — как маяк для мужчин, угнетаемых удушающей дискриминацией, учиняемой женщинами-последовательницами Госпожи Ллос. Я сбежал и нашел лучшую жизнь — в этом моя ересь.
Матрона Мать Бэнр слишком хорошо показала, что я прав в этой догадке, когда восстановила Дом До’Урден и попыталась использовать это знамя, чтобы разрушить мою репутацию среди людей, которые приняли меня в Серебряных Пустошах. Я не настолько высокомерен, чтобы поверить в то, что это была единственная причина вторжения Мензоберранзана на Серебряные Пустоши, но в этой нелепой попытке навесить мой герб и имя на вторжение жрица дроу показала всем руку Ллос.
И само это является доказательством того, что интриги Джарлаксла пугают силы, которые правят Мензоберранзаном.
И в этом страхе я не могу не заметить надежды.
Даже отбросив все это — долг перед друзьями и компаньонами, великие планы оптимистичного Джарлаксла, я не могу отрицать, что есть что-то еще, что-то большее, заставляющее меня продолжать путешествие. Да, я не зову Мензоберранзан домом и не имею ни малейшего желания жить там когда-либо вообще. И я не вернусь, как сделал некогда, чтобы сдаться тьме. Хотя, быть может, я стану разглядывать эту тьму, чтобы увидеть, способен ли сквозь неё пробиться луч света, потому что не могу просто так отбросить десятилетия, проведенные в Городе Пауков. Именно в Мензоберранзане меня научили сражаться и ходить путями дроу. И именно отказ от этих нравов и догм сделал меня тем, кем я стал сегодня.
Мензоберранзан создал меня, показывая мне все то, что я не желаю и не хочу принимать.
Разве это не наложило на меня долг перед своим народом, перед Вирной и Закнафейном, которые могли бы все еще жить под удушающим гнетом Паучьей Королевы?
Моя сестра, Вирна, не была злой. И Закнафейн, мой отец, так походил на меня сердцем.
Сколько еще подобных им ютятся в тенях, потому что считают, что выхода нет? Сколько соответствуют пожеланиям жестокого общества, потому что считают, что альтернатив не предвидится? Как много чувствуют укусы змееголовых бичей или превращаются в жалких драуков?
