– Они и так тобой гордятся, – вздохнул Адрус. – А мной вот гордиться некому. Моих папу и маму убили люди. А меня схватили и посадили на цепь. А потом я убежал, убил плохих людей и… встретился с тобой.
– И я убил плохих людей… щенков, – с оттенком горечи в ментальном голосе сказал Рагх. – А почему ты не спросил, как я тут оказался?
– Почему ты тут оказался? – спохватился Щенок. – Ты же был далеко? Как меня нашел?
– Найти тебя несложно, – последовал смешок, – твои мысли разносятся на всю округу, и, если как следует прислушаться… В общем, нашел. Гармы – лучшие следопыты в мире! А оказался я здесь, потому что мне нужно с тобой попрощаться.
– Как – попрощаться? – досадливо поморщился Адрус. – Ты уходишь? Почему?!
– Мы уходим, – мрачно пояснил Рагх. – Далеко, за пустыню. Стая разделилась на две части. Одна, самая большая часть, хочет воевать с людьми, хочет их убивать. Мы – мама, папа и многие другие, двое из пяти гармов стаи, – не хотим войны. Такая война уже была и закончилась она плохо. Мы уходим. И я не могу оставить нашу стаю. У них нет такого лекаря, как я. Все лекари остаются со «стаей войны». Мама и папа нашли меня, сказали, что я уже взрослый гарм, почти взрослый, и я должен ставить свои желания ниже, чем долг перед стаей. Понимаешь?
– Понимаю, – кивнул Адрус. – Ох как я тебя понимаю!
– Вот, – печально кивнул гарм, и его острые уши шевельнулись и будто увяли, как древесные листы под лучами жгучего солнца. – Потому я и пришел, чтобы найти тебя и сказать, что я хочу, чтобы ты ушел со мной. А еще я знаю, что ты никогда не уйдешь со мной, брат. Или уйдешь?
– Нет, брат. – Щенок понуро свесил голову на грудь, потом оттолкнулся руками от земли и пересел поближе к гарму, обняв его руками за шею. Гарм был прохладным, будто солнце так и не смогло разогреть его плоть, напитанную холодом подземелий. – Брат, я не могу! Я вспомнил, что должен был сделать!
– Что?
– У меня когда-то была стая… вернее, она и сейчас есть, только далеко отсюда. Стая, которую я должен защитить от врагов. Вот этих врагов, которые нас убивают и сажают на цепь! Нужно сделать так, чтобы они больше никогда не смогли убить никого из моей стаи, понимаешь? Теперь, когда я все вспомнил и вспоминаю еще больше, мне нужно снова делать то, что я делал. Я не прошу тебя остаться со мной, знаю, что это невозможно, но обещаю, что найду тебя при первой же возможности! Когда закончу свое дело. Когда буду уверен, что моя стая навсегда защищена!
– Надеюсь, до тех пор я не умру от старости, – грустно пошутил Рагх и ласково лизнул щеку Щенка. – Но все-таки давай я тебя долечу. Неужели ты будешь ходить таким уродливым? У тебя и шерсть стала белой… раньше она была желтая, как мои глаза, а теперь – белая!
– Потом. Когда-нибудь… – Щенок вздохнул, слегка улыбнулся. – Когда я приду к тебе за пустыню. Будешь меня ждать?
– Буду, брат! – Гарм снова лизнул щеку человека, тоже вздохнул и поднялся на лапы. – Мне нужно идти. Я обещал вернуться до полудня.
– Иди… – Щенок тоже встал, оглянулся по сторонам и мрачно спросил: – Ты всех убил?
– Всех. И я не жалею, брат. Будешь ругаться?
– Глупенький… за что? Ты меня спас. Если бы не ты… Точно – всех убил?
– Да. Последний вон там, в лесу лежит. Убежать хотел. Я догнал. Мама и папа будут недовольны… но поймут. Прощай, брат. И до встречи!
Гарм с места рванулся вперед, выбросив лапами береговую гальку. Один из камней ударил Щенка в лодыжку, но он не пошевелился, даже не почувствовал удара, с тоской глядя на то, как убегает его единственный друг. Друг, которому можно верить…
Рагх исчез в лесу, Адрус стоял не шевелясь, будто надеясь, что тот вернется назад. Он понимал, что это глупо, что теперь увидит друга очень не скоро… если увидит вообще, но… надежда копошилась в сознании, как червяк, и Адрус все стоял и чего-то ждал. И когда уже надежды не осталось, он вдруг услышал далекий, тоскливый вой – это был не плач, не стон, не любовный призыв волка к своей самке, это был переливчатый, проникающий до самой глубины души вой гарма, прощавшегося со своим другом. Прощавшегося навсегда.
Вой стих, но не утихла боль. Боль в душе, не в теле. Раны на душе заживают гораздо дольше, Щенок это знал наверняка.
Адрус обошел место бойни, разглядывая трупы. Найдя то, что было нужно, он принялся раздевать покойника. Куртка и рубаха были испачканы в крови, вернее – залиты кровью, пропитаны ею сверху донизу. И немудрено – порванное горло фонтанировало, как горячий источник в глубине горы. Штаны были более-менее чисты, но тоже испачканы.
