чтобы никто не мешал отдыху!
– Это мы обеспечим… – усмехнулся сотник. – Это у нас есть! Отдых, ага! Камер в темнице хватает – и выспится, и не сбежит никуда, если что.
– Обеспечите вы! Это вы можете! – враждебно бросил лекарь. – Чего-чего, а навесить обвинений, а потом укоротить на длину шеи – всегда пожалуйста!
– Воняет от твоих речей! – Голос сотника стал холодным и жестким. – Воняет изменой! Придержи язык, чтобы не было проблем! Иначе… забыл, да, кто есть кто?! Расслабились! Потерялись!
Адрус слушал препирающихся сотника и лекаря, и на него наползала одурь – не та одурь, которая наступает от алкоголя, нет, тяжелая, глухая, будто на него навалили гору одеял и продолжали наваливать их все больше и больше. Сознание темнело, мысли путались, и, если бы не способность к ускоренной регенерации, Адрус давно уже потерял бы способность сопротивляться отравлению. Но даже ему было очень, очень трудно держать мысли в узде.
– Готов! Можно допрашивать! – Лекарь поднял веко Адруса, посмотрел в глаз. – Все, действует! Качественное снадобье, без сомнений! И, кстати, дорогое, следовало бы компенсировать затраты на его производство! Почему я должен оплачивать травы для снадобья из своего кармана? Между прочим, они не дешевые! Каждый такой кувшинчик обошелся в двадцать золотых!
– Врешь, – устало махнул рукой сотник. – И четверти названной суммы не стоит. Я не первый день живу, знаю, что почем. Сядь и не мешай! Болтаешь не о том, о чем надо говорить! Это допрос, а не рынок! Да выпишу я тебе премию, выпишу – не делай такое непростое лицо! Эх и жаден ты, лекарь!
– Не жаднее других! – ухмыльнулся маг и уселся на стул, стоявший возле стены, где и затих, прикрыв глаза. Он мог бы уйти, но, если уж пригласили работать, должен был проследить за сеансом до конца. Тем более что очень любопытно – кто же на самом деле этот парень?
Он жил и не жил – розовый туман, далекие голоса. Ускользающее сознание пыталось овладеть телом, но не могло – снадобье было слишком сильным, невероятно сильным!
Потом вдруг Адрус увидел стену, сложенную из обожженных красных кирпичей. Стена была местами будто подгрызена – зияли прорехи, кое-где кладка истончилась так, что казалось – ткни, и она осыплется, будто сделана из гнилого дерева, изъеденного жуками-древоточцами.
Затем послышался собачий лай, и через прорехи начали лезть собаки – странные, с огромными головами, большими, чем у гармов, с маленьким телом, на котором непонятно как держались эти головы. Собаки никак не могли пролезть через стену, а потому визжали, рычали и грызли кладку, отрывая от нее куски, дробя их, будто это были не твердые кирпичи, а сахарные косточки. Прорехи быстро расширялись, и вот уже два пса с визгом кинулись в тоннели, туда, где хранились воспоминания Адруса – все воспоминания, закрытые до тех пор толстенной стеной.
Он знал, что это не собаки, что так его мозг представляет действие снадобья, разрушающего барьеры в сознании, что никаких тоннелей и кладовых нет, это всего лишь образ, который более доступен мозгу, чем какой-либо другой, но Адрус и осознавал это, и не осознавал. Его могучий организм, сопротивляющийся любому отравлению, удерживал сознание на грани беспамятства, но снадобье, подкрепленное магией, внедрилось в организм так, как он, Адрус, и не ожидал. Он ЗАБЫЛ, что такое может быть, белые пятна в памяти привели его на грань провала! Чтобы противостоять действиям сыворотки правды, нужно специально подготовиться, но даже тогда не все смогут удержать свои мысли в узде. Это слишком сильное средство, сродни тому снадобью, с помощью которого из простых людей, мальчишек, делают фанатиков, способных убить за своего господина и отдать жизнь – не раздумывая, не размышляя, по одному лишь его приказу.
Два потока сознания.
В одном – он сидит на стуле, откинувшись на спинку, и смотрит перед собой широко открытыми глазами.
Во втором – видит, как «собаки» разрушают стену и разбегаются по тоннелям памяти в поисках нужной информации. Кому нужной? Тому, кто ее потребует!
– Ты слышишь меня? – вопрос вонзился в мозг, и Адрус не мог не ответить, более того – он был счастлив ответить, он хотел этого больше всего на свете!
– Я слышу!
– Скажи свое имя! Настоящее имя!
Две собаки выскочили из тоннеля. В зубах у них были слова, будто выточенные из кости: «Адрус Симгс».
Их нельзя было выпустить! Нельзя! Стоит отпустить этих – другие собаки побегут еще быстрее, понесут больше информации, а этого допустить нельзя!
