В конце концов, Я СЮДА НЕ НАПРАШИВАЛСЯ…
Поворачиваюсь и на глазах у изумленных одноклассников в звенящей тишине выхожу из класса.
Я знаю, где его искать.
Наш «аквариум» для первоклассников размещается на первом этаже левого крыла школы. А «террариум» для остальных – в правом крыле. Этажом выше нас – администрация, классы специализации, пионерия-комсомолия. Первоклашки этого не могут знать.
А вот я знаю.
И еще я знаю, что мой обидчик, пробегая по первому этажу левого крыла к запасной лестнице, мог двигаться только к одной цели – в сторону школьного спортзала, к которому «через первоклашек» короче. Ведь его собственный ареал обитания находится в совершенно другой стороне.
Ну да! Так оно и есть – вот и он.
«Кишку» в спортзал еще не открыли, и весь класс четвероклассников тусуется в маленьком коридорчике с огромными окнами на школьное футбольное поле. «Джинсовый пионер» стоит в небольшой группке соратников и, слегка подпрыгивая от возбуждения, рассказывает им что-то с азартом Петросяна.
Соратники ржут.
Вывинчиваясь на ходу из ранца и перехватывая его в правую руку, я набираю скорость. Слева мелькает выходящий из подсобки физрук в красной форме с надписью «СССР» на груди.
Да и фиг с ним!
«Джинсовый», не прекращая ржать, поворачивает голову на непонятное движение в свою сторону и, указав пальцем на клопа-первоклашку, хочет что-то сказать своим однополчанам.
Я с разбега футболю его правой ногой в центр голени. Как пенальти пробил. А потом, не прекращая движения, по широкой дуге справа воссоединяю свой ранец с левым ухом противника. Как раз в тот момент, когда он начал наклоняться к поврежденной конечности.
Враг обрушивается вниз наискосок взорванным небоскребом. И почти с таким же грохотом. Надо ли говорить, что ранцы у первоклашек тяжелые, в силу их неиспорченной добросовестности в деле переноски пары-тройки толстенных учебников?
Стоящий справа ближайший ко мне долговязый очевидец с ярко-пунцовыми прыщиками на лице говорит: «Э-э!» – и тянется ко мне правой рукой.
Но тут неведомая сила отрывает меня от земли и тащит назад за шиворот, избавляя от бессмысленных объяснений с присутствующими.
– Ты ч-чего, парень. – Физрук явно немолод, некрасив и совершенно неспортивен.
Надпись «СССР» вблизи оказывается слегка растрескавшейся и явно самопальной. Почему-то на ум приходит слово «водоэмульсионка».
– Ты это… зачем? Ты… как это? Ты кто вообще?
«Сергей Валерьевич», – выскакивает в памяти.
Хороший дядька, хоть и тормоз. Главное – добрый и незлопамятный. Наверное, мой ровесник – где-то под полтинник. Кстати, тоже из отставников.
– Ты из какого класса, мальчик? – Физрук начинает вспоминать, что он все же какой-никакой, но педагог.
– Класс млекопитающих. Отряд приматов. – Трудно умничать в подвешенном за шкирку состоянии. – Руку убери!.. Уберите…
Меня опускают на землю.
Я разворачиваюсь и шагаю к поверженному противнику. Он сидит, ошарашенно вращая глазами, и размазывает кровь по лицу. Наверное, карабином от ремня задело. Вокруг него суетятся и причитают переполошенные одноклассницы.
Я подхожу и протягиваю руку:
– В расчете?
Ситуация по-пацански естественная. Неписаный этикет, знаете ли…
Только, против обыкновения, на другой стороне весов – не равный противник, а шпак, молекула, вонючка-первоклассник. Ему не положено так говорить… И так делать… Тем более на глазах у всех… Я ему сейчас… Убью!.. Черт, физрук здесь!
Собственно, на физрука я не рассчитывал, но его присутствие (пока он с трудом переваривает случившееся и не вмешивается)
