Призрачный двойник

туман клубился над ковром как кипящее молоко. Мои уши разрывались от шепчущих мертвых голосов. Стало ясно, что мы приблизились к самому центру сверхъестественных событий.

Все мы двигались медленно, будто тащили на своих плечах огромный груз. Мы внимательно смотрели по сторонам, но пока что не наблюдали никаких манифестаций, то есть появлений призраков.

— Череп, — позвала я. — Что ты видишь?

Из моего рюкзака зазвучал утомленный шепчущий голос.

— Я вижу страшную, смертельную опасность, — заныл он тоном провинциального шарлатана- астролога. — И эта страшная опасность близка, очень близка. Хочешь сказать, что сама не чувствуешь этой опасности? В таком случае, ты бездарь, честное слово. Пожалуй, с такими способностями ты и Рейза не заметишь до тех пор, пока он не подойдет и не усядется своей холодной задницей к тебе на колени.

Я сердито тряхнула рюкзак и ответила.

— Ну, ты, грязная кучка древних гнилых костей! Хватит ныть и говори толком, где она, эта твоя смертельная опасность?

— Понятия не имею. Извиняюсь. Слишком много парапсихологических помех, — и череп отключился.

Я передала своим друзьям слова призрака. Локвуд вздохнул.

— Все, что мы можем сделать, это заглянуть в двери, — сказал он. — Три двери, нас трое, каждому по одной.

— Чур, моя вот эта, — заявил Джордж, и уверенным шагом направился к двери на левой стороне площадки. Театральным жестом распахнул ее, заглянул внутрь, и притворно пожаловался.

— Ничего. Какая жалость!

— Так ведь даже ежику понятно, что это кладовка, — сказала я. — Смотри, она и по размеру меньше остальных дверей, сразу видно, что в нее мало что запихнуть можно. Если по-честному, ты должен попробовать другую дверь.

— Еще чего, — покачал головой Джордж. — Давай теперь ты, твоя очередь.

Я выбрала правую дверь. На ней была приклеена табличка с цифрой 1. Выставив рапиру перед собой, я толкнула дверь. За ней открылась маленькая спальня с раковиной и зеркалом. А перед зеркалом стоял слабо светящийся, тощий мужчина с голой грудью. На подбородке у него была белая пена для бритья, в одной руке он держал опасную бритву. Когда дверь открылась, мужчина обернулся и посмотрел на меня ничего не выражающими мертвыми глазами. Меня внезапно охватил страх. Нашарив негнущимися руками баночки с солью и железными опилками, я опустошила их, высыпав содержимое на пол. Соль и железо образовали барьер, который не мог пересечь призрак. Он отшатнулся назад, заметался из стороны в сторону, словно дикий зверь в клетке, и все это время не сводил с меня своих пустых глаз.

Я вернулась на площадку, смахнула с бровей капельки ледяного пота и сказала.

— Все. Свою часть работы я сделала.

Локвуд поправил воротничок своей рубашки, тоскливо взглянул на последнюю закрытую дверь.

— Ну, что ж… Теперь моя очередь, как я понимаю?

— Угу, — кивнула я. — Тебе осталась комната номер два, та самая, между прочим, о которой упоминал Эванс.

— Верно… Так что там, за дверью, очевидно, сидит призрак. А может быть, и пара… — признаюсь честно, бывали времена, когда Локвуд выглядел намного счастливее, чем в эту минуту. Он покачал в руке свою рапиру, крутанул плечами, глубоко вдохнул, а затем неожиданно усмехнулся, желая дать нам понять, что все идет как надо. — Ладно, — сказал он. — Взглянем, насколько эта тварь страшна на самом деле.

И он рывком открыл оставшуюся на его долю дверь.

Хорошая новость: в той комнате оказалось не два призрака. Вовсе нет. Новость плохая: призраков в ней было столько, что и не сосчитать. Она была битком набита ими, там поселилась целая рота джентльменов в ночных пижамах. Одни призраки светились ярче остальных, другие, напротив, были совсем бледными. Но при этом все они были одинаково мрачными, небритыми, с ввалившимися щеками и пустыми мертвыми глазами. Некоторые выглядели только что проснувшимися, других смерть застала в тот момент, когда они одевались. Призраков было столько, что они налезали друг на друга, зажатые в тесном пространстве между гардеробом и вешалкой для полотенец с одной, и между кроватью и раковиной умывальника с другой стороны.

Некоторые призраки всматривались в потолок, другие парили над полом, повернувшись лицами в сторону открытой двери.

Все они были жертвами, но это отнюдь не делало их безопасными. Я чувствовала их обиду на свою судьбу, их слепую злобу. Нас всех обдало холодным воздухом. Полы длинного пальто Локвуда взлетели в воздух, по моему лицу мазнули растрепавшиеся