сидят под полем преломления! Они сообщают, что противник прочёсывает дно каньона, дистанция угрожающе короткая, если начать движение, их обнаружат сразу же. Им не успеть до нас добраться.
– Тут их уничтожат ещё на подлете, – Тростник посторонился, пропуская вбегающих в центр управления десантников с тяжёлым вооружением в руках. – Передай, пусть выходят в космос, как только смогут, и попытаются уйти, может, им повезёт. Повторите послание на Ушмаицу! Передавайте столько, сколько получится, теперь прятаться бессмысленно.
Он сделал жест кому-то из десантников, разворачивающих вокруг стазис-капсулы Сияющих переносные укрепления, и указал ему на Куохтли с Чикахуа:
– Выдайте им оружие и назначьте позиции. – И выбежал из центра управления.
Штурм начался спустя десять минут. Сначала с орбиты ударили бомбардировщики, и подземные тоннели трясло так, что невозможно было устоять на ногах. По потолку и стенам расползались трещины, отовсюду сыпалось земляное крошево, что-то обрушалось, всё заволокло пылью, и система очистки лицевого щитка не справлялась со своей задачей. Мощные орбитальные удары проникали глубоко под землю, вспарывая казематы и переходы, и остатки Легированных отступали всё ниже, сосредотачиваясь вокруг центра управления. Куохтли с Чикахуа получили позиции в тоннеле непосредственно у входа в командный пункт, и засыпанные с головы до ног каменной пылью десантники Легированных постоянно несли мимо них раненых. Вскоре ранеными было заполнено всё помещение командного пункта, и их стали складывать в тоннеле, из-за чего позиции последней линии обороны передвинули дальше от входа. Без опыта подземных боев стоять на ногах в условиях непрекращающейся тряски было слишком тяжело, и Куохтли с Чикахуа залегли у противоположных стен тоннеля, затаившись за баррикадой, наскоро собранной из бетонных обломков. В оставленный в баррикаде узкий проход вбегали и выбегали десантники в помятых экзоскелетах с ранеными на руках, и Куохтли часто терял Чикахуа из вида. Ощутить на себе, что такое быть осаждённым непобедимым противником, оказалось безумно страшно, и он из последних сил подавлял в себе панику, пытаясь хоть как-то подбодрить Чикахуа. Та забилась в угол между стеной и баррикадой, вздрагивая от каждого подземного сотрясения, и была бледна, как полотно. Куохтли изредка удавалось дотянуться до её руки, и он сжимал ей затянутую в перчатку скафандра ладонь. В эти секунды она переставала дрожать, но держаться за руки долго не получалось, раненых несли постоянно.
Противостоять атаке на поверхности было нечем, и роботы Стального дивизиона быстро и беспрепятственно захватили сектор укрепрайона над последним подземным оплотом Легированных. Орбитальная бомбардировка прекратилась, и армейские пехотные подразделения совместно с солдатами Нопалцина приступили к подземным атакам. Военные опустили на дно воронок землеройные бронированные машины и постепенно прокапывались через разрушенные и полузасыпанные тоннели, ведя атаку с трёх сторон одновременно. Легированные отчаянно отбивались, обороняя каждый тоннель, но силы были неравны. Спустя час противник прокопался в начало командного тоннеля, и Куохтли с Чикахуа оказались в самом центре боя. Вражеская землеройная машина, пробив стену, вывалилась в проход в полусотне шагов от их баррикады, и всё вокруг мгновенно захлестнул ураган из боеголовок и зарядов смертоносной энергии. Обе стороны открыли шквальный огонь, пол и стены вспарывало очередями, кругом падали обливающиеся кровью люди. Куохтли, повинуясь звенящим в эфире крикам приказов, стрелял по землеройной машине, десантники Легированных отсекали прорывающуюся пехоту, где-то позади работал тяжёлый стационарный бластер, понять что-либо ещё в клубах огня, дыма и пыли он не мог.
В какой-то момент землеройная машина исчезла в багровой вспышке взрыва, и кто-то из офицеров Легированных проорал приказ перенести огонь в глубь тоннеля. Чикахуа высунулась из-за полуразбитой баррикады, пытаясь разглядеть новую цель, и в следующую секунду оттуда стремительным прочерком прилетело что-то ребристое, зарываясь в перепаханный воронками пол в двух метрах от неё. Куохтли обожгло жутким предчувствием, и он бросился на Чикахуа, сбивая её с ног и закрывая собой. Пол вздыбился, подбрасывая его на десяток сантиметров, и невидимый пресс вбил Куохтли обратно. Спину словно окатило расплавленным железом, тело выгнулось в жестокой судороге, и он истошно закричал от дикой боли, пытаясь дотянуться до вгрызающегося в плоть безжалостного нечто. Раздирающая нервы боль не прекращалась, окружающий мир затянуло кровавым туманом, сквозь который кто-то волоком оттаскивал его в тыл. Укола медицинского инъектора он не почувствовал, но изгибающееся в мучениях тело стало быстро терять чувствительность, спина одеревенела, и боль отступила, сменяясь ощущением отстранённости от происходящего вокруг безумия. Кровавая пелена исчезла, и он увидел, что находится внутри забитого ранеными командного пункта, возле стены недалеко от входа.
– Не умирай, только не умирай, Куохтли, ты слышишь? – Склонившаяся над ним фигура в аварийном скафандре оказалась Чикахуа, сквозь слёзы безостановочно шепчущей одну и ту же фразу. – Не умирай! Не смей бросать меня здесь одну, Куохтли! – Она торопливо накладывала гермопластырь ему на бедро, закрывая пробитое инъектором отверстие в скафандре.
– Чикахуа… – ставший деревянным язык не желал подчиняться, и Куохтли пришлось напрячь сознание, замутнённое ударной
