Руки в кандалах. Порванная рубашка, заляпанная чем-то темно-красным. Отсутствующий взгляд.
Видение длилось всего мгновение, но мне и этого хватило.
— Риннар! — с неожиданной силой схватила его за ворот рубахи я. — Свиллы с этим тиронцем! Не связывайся!
— Да что опять на тебя нашло? — нахмурился боевик, отчаявшись меня отцепить и пересаживаясь ко мне.
— Я… видела, — словно в бреду пробормотала я. — Не надо с ним…
— Далларен, ты самая бездарная провидица на факультете, что ты могла видеть? — легкомысленно улыбнулся Риннар. — У тебя просто бред. От усталости и нервного напряжения. О, еще и жар вдобавок, — озабоченно добавил он, положив приятно прохладную ладонь на мой пылающий лоб. — Так, тебе нужно срочное лечение. Что-то горячее… Сейчас, подожди немного.
Я все-таки разжала руки и обессиленно прикрыла глаза.
— Санни, выпей-ка! — вырвал меня из подкрадывающейся дремы Риннар и протянул плоскую флягу, серебристо блеснувшую в свете промелькнувшего в окошке фонаря.
Я безропотно сделала глоток… Представление Риннара о «чем-нибудь горячем» оказалось весьма оригинальным. Огненный шар прокатился по горлу и взорвался в желудке; я хватала ртом воздух, смаргивая выступившие на глазах слезы, и не в силах была сказать с интересом наблюдающему за мной Риннару ни единого слова, хотя и очень сильно хотелось.
— Зато согрелась, — удовлетворенно резюмировал он, легко коснувшись моей раскрасневшейся щеки.
Согрелась. По телу разливалось тепло, капля за каплей выжимая измотавший меня холод; а за теплом следовала слабость, мягкая, пушистая и невесомая.
Меня клонило в сон, и я держалась из последних сил. Голова сама собой опустилась на плечо Риннара, и стало так уютно и хорошо, что в душе не шевельнулось ничего, хотя бы отдаленно напоминающее протест. Даже когда Ринн обнял меня. Это казалось таким естественным и таким нужным… Действительно нужным. Как и его шепот, еле различимый в стуке колес.
— Прости. Я тебе столько неприятностей доставил… Я… сорвался тогда. Серьезно сорвался. Мне нет оправдания, знаю, но все же прошу — прости. Мне казалось, что тебя это не задевает. Ты всегда улыбалась. Всегда. А я так и не смог понять и вовремя остановиться. Лишь получив по голове, понял, насколько тебя достал. Запугал… Санни… Мне очень жаль.
— Я тебе не верю, — прошептала я.
— Не удивлен, — вздохнул Риннар и тут же возмущенно добавил, не повышая, впрочем, голоса: — Почему ты не спишь?! Я здесь, между прочим, душу обнажаю… в полной уверенности, что ты не слышишь!
— Потому и не сплю, — призналась я. — Интересно же…
Он хмыкнул и, немного помолчав, попросил:
— Дай мне шанс? Я не так ужасен, как тебе кажется.
— Ты не ужасен, — пробормотала я, с трудом удерживаясь на грани яви и сна. — Ты просто дурной…
— Дурной, — согласился Риннар. — Но это поправимо.
— Сомневаюсь.
— Проверим?
Я помолчала. Мысли ворочались медленно и лениво, но бездумно согласиться я просто не могла. Говорят, что попытка — не пытка. Но если он опять меня обманет… Я же привыкну к нему. Уже привыкаю… Это неправильно… и в то же время кажется, что ничего более правильного со мной еще не происходило. И когда я привыкну к нему, а он решит, что с него достаточно… Что будет тогда?
Будущее — дело темное. А иногда еще и страшное… А возможно, что и счастливое.
Кто не рискует — не бывает бит. Но и счастлив, как правило, тоже не бывает.
— Золотко? — едва слышно позвал Риннар, и я почувствовала, как напряглись перебиравшие мои волосы пальцы.
— Проверим, — сонно пробормотала я, решив, что риск — дело благородное.
Метель успокоилась. Под ногами хрустел пушистый снег, морозный воздух бодрил и заставлял ускорять шаги. Прутья кованой ограды казались ледяными и покалывали кончики пальцев. Но холодно, что удивительно, не было; по венам все еще разливалось хмельное тепло.
— Санни… Ворота в другой стороне, — осторожно заметил Риннар.
— Знаю, — придерживаясь за ограду, кивнула я. — Потому и иду в противоположную…
— Зачем?!
Затем же, зачем и попросила остановить карету подальше… Ну что здесь непонятного?
