уважаю, — он женится. Да что у вас за мир такой ненормальный?
— Или мир, или я… Но все, что происходит со мной сейчас… Милорд, давайте я просто буду с вами. Я ведь действительно полюбила.
— Просто буду — это значит, в любой момент возьму артефакт переноса и исчезну, не сказав ни слова? — злобно фыркнул он.
— Я не поступлю так.
— Скажите, вот, предположим, на вас напали, что вы будете делать?
— Убегать.
— А если это не удается сделать?
— Отбиваться.
— Вы понимаете, что меня не устраивает ни один из ваших ответов? И почему вы ко мне не поворачиваетесь лицом?
Я действительно стояла, отвернувшись от него. Все уже решено — чего зря сердце рвать? И так больно.
Услышала, как он поднялся, подошел ко мне, обнял за плечи. И тихо сказал:
— Я хотел услышать, что вы, как только почувствуете опасность, придете ко мне. Или прибежите. Или позовете… И никак иначе.
— Почему ты не пришел ночью? — спросила я.
— Я приходил. Ты уже спала.
— А утром?
— У меня грандиозный скандал в академии — я уже в шесть утра прибыл обратно на службу. А в восемь у меня было совещание с императором. А потом ко мне шел поток визитеров. Кто пытался заверить в своей поддержке, кто пытался повлиять на меня, чтобы я не требовал отставки герцога Борнмута, кто просто пытался протиснуть свою кандидатуру на этот пост.
— Рэма или Пауля допрашивали?
— Нет. Их не тронули. Да и зачем — они же всяко ни при чем.
«Юный маркиз Борнмут — молодец. Просчитал взрослых. И не раскололся, когда его допрашивали», — подумала я.
— Кто-то пострадал?
— Несколько кадетов, с которыми дружил молодой барон Кромер. В том числе и сын герцога Борнмута. Прокурор пришел в бешенство от сыновней непокорности.
— И что теперь?
— Мой кадет — маркиз Борнмут — перешел под опеку императора. Ему ничего не грозит.
— А что это было с твоими выпускниками за обедом? Ты мною хвастался? Или… — Я развернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. — Ты пытался их просчитать… Ты пытался узнать, не один ли из них ко мне приставал!
Первый раз за это время я наблюдала картину — смущенный милорд Верд.
— Кто-то тебя оскорбил. Я хочу знать кто. И примерно наказать.
— Зачем?
— Никто не смеет тебя оскорблять. Защищать тебя — мое право.
— Ты еще меня защищать кинься от девчонки, которая у меня на паре ногти красила, — фыркнула я.
— Странно. Я так понял, что ты преподавала в академии. Практически военной.
— Не совсем, но близко к этому.
— Тогда откуда у тебя девчонка на паре? И почему она не писала лекцию?
— Девчонка на паре — потому что у нас, в академии МВД, обучаются и девушки тоже. А лекцию не писала — потому что дурочка. Невоспитанная дурочка. За что и пострадала. Пострадает… Черт, а кого же у них поставили на курс предмет вести? И как мне потом… И что мне делать?
— Ника… — прижался он к моему лбу своим. — Пожалуйста… Дай нам шанс. Подпусти меня. Доверься. Прояви терпение… Я постараюсь не давить на тебя… Очень постараюсь. Но постарайся и ты… Это ведь такое чудо, что мы встретились. Что мы вместе. Не надо рушить все сгоряча…
Глава 29
