будет управлять страной, сделать… поприличнее.
— Хотя бы не похожими на герцога Борнмута и графиню… не запомнила, как ее, — проворчала я.
— Графиню Олмри, — проворчал он. И еле слышно добавил: — И как меня угораздило… Я хочу сказать, что в доме вам ничего не грозит. На вас всегда будет моя защита.
Он молчал. Молчала и я. Чуть потрескивали угли в камине, да стучался дождь в окно.
— Вероника, — позвал меня он.
— Да? — не поднимая взгляда на мужчину, спросила я.
— Мне хорошо, когда вы рядом…
Он протянул руку и провел по моим волосам. Длинная коса рассыпалась по спине. Милорд Верд хрипло втянул воздух. И замер, видимо, давая возможность мне принять решение.
Сердце мое забилось чаще. Но я подумала. Потом подумала еще — быстро и хорошо. И поднялась.
— Спокойной ночи, милорд.
— Вы уходите? — насмешливо спросил он. И тоже поднялся.
— Уже поздно.
— Вы устали?
Он стоял совсем рядом, и я кожей ощущала жар и силу его тела. И мне хотелось… Безумно, нестерпимо…
Но я сделала шаг назад. Потом еще. И еще.
— Спокойной ночи, — пробормотала я. И сбежала к себе.
Глава 16
Дождь барабанил по стеклам уже неделю. Непрерывно. Без конца и без остановки. То стекал слезливыми каплями, то меланхолично и ласково шуршал, словно подлизываясь, то злобно бил — как будто требуя, чтобы его впустили в дом обогреться.
Опять вторник. Опять ночь. Милорд Верд еще не возвращался. Получается, что я не видела его практически все это время. После той встречи в библиотеке возле камина… я сторонилась милорда.
Не то чтобы я опасалась каких-то действий с его стороны, не совместимых с моими желаниями. Нет. Конечно, некий граф, кадет его милости, пишущий у милорда диплом и продемонстрировавший норму обращения с прислугой в данном мире, весьма способствовал просветлению в моих мозгах. Безусловно, я не думала, что лорд Верд поведет себя так же, как студент его академии. Но определенные проблемы наше сближение с хозяином уже принесло. А что будет, если мы станем любовниками? Хотя — стоило признаться в этом хотя бы себе — тянуло меня к нему очень сильно. И боялась я не так его желаний, как своих. А еще больше того, что они совпадут. И неделя эта далась мне тяжело.
Процесс «избегания» хозяина поместья не требовал особой спортивной подготовки. Если соблюдать все правила приличия, по крайней мере, как я их понимала, то можно было вполне свести общение к замечательным фразам «Да, милорд!», «Слушаюсь, милорд…» и прекраснейшим образом выполняемым книксенам. И попадаться на глаза строго по делу. И очень ненадолго.
К тому же на выходных милорд Верд привез мальчишек из академии и удалился. «По делам», — сообщил он. И мы с ним любезнейшим образом раскланялись.
Сегодня, во вторник, его кадеты-дипломники не почтили нас своим присутствием. Из чего я сделала вывод, что их «экспедиция» все еще продолжается.
А вот чего я сама не отправилась спать, а сижу и ожидаю милорда Верда, хотя обещала себе этого не делать, для меня оставалось загадкой.
Я отпустила слуг и дремала над книгой в гостиной, время от времени поглядывая на пламя камина. Игра огня меня успокаивала.
Едва слышимый звон колокольчика, возвещающего о том, что милорд пересек границы поместья, показался в тиши ночного дома слишком громким. Я поднялась, потянулась, закуталась поплотнее в шаль и пошла открывать дверь. Попутно размышляя о том, что всегда удивлялась, как это Джону удается подходить к двери всегда так вовремя — и не стоять выглядывать, но и не заставлять хозяина или посетителей ждать. А это всего лишь система внутреннего оповещения…
