— Что тебе стало известно?
— Луиза Аделаида Льер, баронесса Кромер — единственный представитель этого семейства, что была в Императорском дворце в тот день, когда на тебя натравили кентерберийскую магическую змейку. Кстати, никто из рода герцогов Борнмут и близко ко дворцу не подходил.
— Что же они, сумасшедшие — себе алиби не организовать? — злобно засверкал глазами Ричард. — Это только Кромер, молодец, сдал жену и радуется.
— В любом случае получается…
— Да ничего не получается, — оборвал его милорд Верд. — Мало ли у меня врагов. И Кромеры с Борнмутами — даже не в первой десятке. До того как Пауль с Рэмом сделали на дуэли их детей, мы даже врагами особо не значились. Так — враждебный нейтралитет. Но начинать вендетту из-за дуэли сопляков первого курса академии… Это даже не смешно…
— Да. Тут ты прав. Повод действительно нелепый…
— И ведь змейку на меня могли натравить не обязательно во дворце.
— А тут ты точно не прав.
— Почему?
— Императорский маг проводил свои расчеты. По тому времени, пока тебя еще можно было спасти. Мы явились через четверть часа после того, как миледи Вероника извлекла змейку. Значит, у тебя было не больше сорока минут, чтобы остаться в живых. Что получается?
— Дворец. Перед самым отъездом.
— Именно.
— Или по дороге.
— Вспомни, какая была погода.
— Дождь лил, — огорченно проговорил милорд Верд.
— А что это значит? — обратилась я к милорду Милфорду, видя, что Ричард впал в мрачную задумчивость.
— Кентерберийская магическая змейка — это порождение черной запретной магии. Однако у нее есть одна особенность — эта тварь любит воду. И, напитавшись водой, вытянув из нее магию, она станет сильнее. И первое, что она сделает, — это сбросит заклятие подчинения. А второе — кинется на мага, что ее подчинил.
— Поэтому ее держат в сухости, под специальным светом, когда выращивают, — включился в беседу Ричард.
— И все же — огромный риск ее выводить.
— И в чем риск? — спросила я Милфорда.
— Во-первых, малейшая оплошность — и эта тварь нападет на того, кто ее выращивает, — стал объяснять милорд Милфорд. — А во-вторых, если личность создателя будет установлена, то его и всех совершеннолетних членов семьи ждет казнь. А все дети будут лишены магии и поражены в правах. Это же ждет и заказчика, если создатель и заказчик — разные лица.
— Сурово, — заметила я.
— Как есть, — совершенно равнодушно пожал плечами милорд Милфорд.
— Тогда вообще непонятно, с чего Кромеры и Борнмуты начали такую рискованную игру, да еще и с таким непонятным козырем, как эта самая змейка, — протянула я.
— Вы хотите сказать — кто-то их впутал? — оживился начальник контрразведки.
— У вас ведь все знают, чем грозит использование этой самой змейки?
— Абсолютно, — согласился милорд Милфорд.
— Значит, и следы заметали более чем старательно. Борнмуты, как более умные, сделали то же самое — еще и с тем учетом, что у вас накануне был конфликт. А вот барон подставился. И сдал жену. Ведь если он от нее отрекся, то его роду ничего не грозит?
— Род заслуженный и может рассчитывать на снисхождение.
— И вряд ли Его Величество прикажет казнить всех подряд, если это все провернула женщина. Да еще и от большой любви…
— Кто-то у нас новый появился, — сделал вывод милорд Верд. — И играет по-крупному.
— Ну что ж… — хищно улыбнулся его друг. — Надо будет найти и познакомиться.
Затылок у меня ныл уже достаточно давно, но я старалась не обращать на него внимания. Уж больно интересная была беседа, чтобы ее прерывать. Но сейчас заломило так, что я поднялась, извинилась и отправилась к себе искать лекарства от головной
