возразила Беата.
– Да. Поэтому я взяла на работу несколько обычных людей. Они прекрасно справлялись, и вот результат. Сначала я сама почувствовала результат, а потом и целительницы подтвердили.
Либуша сияла как новенький золотой, и Беата была искренне рада за коллегу. Рано или поздно светлые волшебницы начинали желать простого женского счастья, выходили замуж и рожали детей. Далеко не у всех это получалось. Для этого надо было прекратить заниматься магией и длительное время жить без нее, что для всех магов было равносильно маленькой смерти. И то, что Либуша и ее муж – главный маг по тушению пожаров в их провинции – отделались малой кровью, радовало.
– Поздравляю! – искренне воскликнула Беата и обняла знакомую.
– Простите магистр, но вам работы добавится. Все дела я передаю новенькой светлой. Она только что приехала с южной границы к нам на лечение. И ранения у нее характерные, как и у вас, магистр Инесс.
– Видела уже, – мрачно подтвердила боевик. – Что-то на этой границе творится, ужас просто.
– Не ужас, а ненадлежащая подготовка схоларов! – проговорила Беата.
– О! Проснулась наша преподаватель! Расслабься, у нас девичник! – насмешливо ответила Инесс, и три магистра высшей магии пустились во все тяжкие, какие можно было позволить в маленьком домике в центре самой могущественной Академии Империи.
Уже глубокой ночью, принимая ванну после обильных возлияний, Беата расслабленно вздохнула и завистливо проговорила:
– Счастливая!
– Ага, – в тон ей ответила Инесс, расчесывая свою буйную гриву. – Родит одного спиногрыза, потом второго и третьего. Выпьют они из нее все соки, магию она забудет и станет очередной скучной домашней клушкой.
– Ты не права, Инесс, – мечтательно возразила Беата. – Для светлых семейное счастье и дети – самое важное на свете.
– А для темных самое важное на свете – сам процесс, – насмешливо передразнила ее подруга. – Кстати, о процессе. Что за представление устроил этот схолар с третьего курса, как его там…
– Сэйгур Лидон? Это он от обиды.
И Беата вкратце рассказала, как она неудачно попыталась помочь влюбленным решить их проблемы, и нажила новые для себя.
– Ну, ты даешь, подруга! – восхитилась Инесс. – Тихонько так подцепила двух молоденьких и сладких схоларов и еще и страдает.
– Инесс! – поморщилась Беата. – Ты не понимаешь! Они такие же молоденькие, как и я. Одному двадцать два, другой и вовсе – старше меня!
– Все я понимаю! Завтра наденешь нормальные кожаные штаны, а не эту обгорелую хламиду, в которой пришла!
– Инесс, я не люблю штаны! Я в них выгляжу как… как…
– Как женщина со всеми нужными частями тела ты в них выглядишь! – отрезала Инесс.
Беата вздохнула. Кожаные штаны тончайшей выделки были приятны на ощупь, но облегали ее тело как вторая кожа, и ей всегда казалось, что взгляды схоларов мужского пола не поднимались выше ее задницы. Как, впрочем, и коллег темных.
– А сон тебе снился? Живот болит? – неожиданно спросила Инесс.
– Снился. Но по-другому. Мне кажется, он меня чувствует и ощущает изменения в моей жизни и моих мыслях.
– И это главное! Так что наденешь штаны без разговоров!
Утром Беата после традиционной чашки чая, с трудом натянула кожаные штаны и посмотрела на себя в зеркало. Еще проснувшаяся Инесс заглянула через плечо и покрутила пальцем у виска.
– Ты бы еще шерстяные колготы надела под них. Снимай немедленно панталоны!
– А как же я буду ходить?
– Очень просто.
Инесс сбегала к себе наверх и принесла нечто маленькое и легкое, зажав в кулаке.
– Лови, – кинула она предмет Беате. – Разработка наших темных ведьм. Специально для таких брюк и последующего удобства их снимания.
Беата развернула предмет, оказавшийся малюсенькими панталончиками с сильно урезанными краями, в форме треугольника.
– Как это можно носить? – недоверчиво рассматривала эфемерные панталоны Беата. – Здесь же ткани почти нет.
– Самое главное прикрывает, и ладно, – буркнула Инесс. – Одевай, не задерживай процесс.
