– Я не хотел тебя пугать, – говорит коротышка. – Просто уже несколько месяцев никого не встречал. Ты от военных?
– Заткнись. Не разговаривай.
– Конечно! Извини… – Он закрывает рот, зардевшись от страха или, может быть, смущения.
Я подхожу к нему с тыла и обыскиваю свободной рукой. Он стоит спокойно, не дергается.
– Откуда ты? – спрашиваю.
– Из Пенсильвании…
– Ты не понял. Откуда сейчас пришел?
– Я жил в пещерах.
– С кем?
– Ни с кем! Я же сказал, что уже несколько месяцев никого не видел. С ноября…
В правом кармане нащупываю какой-то твердый предмет. Достаю. Распятие. Видало времена получше. Дешевая позолота облупилась, лицо Христа стерлось и превратилось в гладкий бугорок. Вспоминается солдат с распятием из истории Салливан – тот, что прятался за холодильниками.
– Пожалуйста, не отбирай его у меня.
Я забрасываю распятие в высокую высохшую траву между силосной башней и сараем.
«Где, черт возьми, Констанс?»
Как этот дрищ мимо нее проскочил? И главное – как я позволила этому человечку так близко ко мне подобраться?
Интересуюсь:
– Где твое пальто?
– Пальто?
Становлюсь перед ним и направляю пистолет ему в лоб.
– Холодно. Ты не замерз?
– О. О! – Нервно хихикает. Зубы у него соответствующие – маленькие и грязные. – Забыл прихватить. Так разволновался, когда услышал самолет. Подумал, что наконец-то спасен! – Улыбка исчезает. – Ты же пришла мне на помощь?
Мой палец подрагивает на спусковом крючке.
«Порой оказываешься не в том месте, не в то время, и никто в этом не виноват» – так я сказала Салливан, выслушав историю о солдате с распятием.
– Позволь спросить, тебе сколько лет? – спрашивает священник. – Для солдата ты слишком молодо выглядишь.
– Я не солдат, – отвечаю, и это правда.
Я – следующая ступень в эволюции человека.
Говорю ему честно:
– Я – глушитель.
25
Он прыгает на меня. Вспышка из бледно-розового и черного. Оскаливает мелкие зубы, и пистолет вылетает у меня из руки. Удар ломает запястье. Следующий получаю на такой скорости, что не успеваю среагировать даже с усиленным зрением и отлетаю на шесть футов прямиком в силосную башню. Металл скрипит и обхватывает меня, как лепешка тако. Теперь до меня доходит смысл слов Констанс: «Ты делаешь выводы, не зная всех фактов».
Она пошла в пещеры не для того, чтобы нейтрализовать выживших. Она отправилась туда, чтобы убрать глушителя.
«Спасибо, Конни. Могла бы сказать».
Тот факт, что я не умерла от удара, спас мне жизнь. Лжесвященник замирает на месте, склоняет голову набок и смотрит на меня, как любопытная птица. По идее, я должна была умереть или, на худой конец, потерять сознание. Так почему я еще жива?
– Ого! Это… любопытно.
Несколько секунд мы не двигаемся. Я не вписалась в его понимание игры.
«Тяни время, Рингер. Дождись Констанс».
Если она вернется.
Возможно, она уже мертва.
– Я не из ваших, – говорю я и высвобождаюсь из металлического плена. – Вош усилил меня двенадцатой системой.
Озадаченное выражение не исчезает с его лица, но плечи напрягаются. Это единственное разумное объяснение, хотя смысла в нем нет никакого.
