Мамаша всегда обожал плескаться в воде), и у твоей жены при этом шестнадцать, шестнадцать, шестнадцать новых платьев!
При таком количестве народа (не забываем о внушительной армии слуг!) жизнь в замке никак не могла быть скучной. Но Мамашу было скучно. Он изо всех силенок пытался изобрести еще хоть что-нибудь, но у него ничего не получалось. Первая пластиковая бутылка из-под газировки, которую когда-то давно Мамаш додумался погружать в жидкий крем, сжимать, наполнять (разжимая и таким образом втягивая внутрь крем), а затем опять сжимать, поместив горлышко в только что выпеченный пончик (таким образом наполняя его кремом), вот эта первая бутылка стояла теперь на золотом пьедестале под стеклянным колпаком в Зале Славы Великого Изобретателя. Слуги ежедневно украшали ее свежими цветами, которые специально обученные искусству выращивания цветов садовники выращивали в оранжерее на заднем дворе.
Не в силах дождаться окончания утреннего осеннего ливня, Мамаш Мумуш совершил мышечное усилие, освободил свою холеную упитанную тушку из-поддушных синтетических одеял, сунул ноги в тапки и подошел к окну. Из окна был виден двор. Во дворе стояла механическая продуктовая повозка. Ну как механическая – ездить она умела без лошади, но не сама по себе. Повозке требовался управляющий, возница. Сейчас возница не сидел на своем обычном месте, за джойстиком, а прятался от дождя под навесом, под который слуги-поварята затаскивали ящики с курами, мешки муки и прочую снедь, необходимую для прокорма целой оравы тунеядцев, обитающих в замке. Возница стоял с самого края навеса, его лицо, грудь и брюхо были защищены, но по спине, не попадающей под укрытие, текли струи холодной воды.
– Шаг вперед бы сделал, придурок! – презрительно фыркнул Мамаш, покачал головой, сладко зевнул и перевел взгляд на небо.
Небо заметно посветлело: дождь оканчивался. Мамаш стянул с головы ночной колпак, вылез из ночного платья, бросил все на пол, где стоял, и потопал облачаться в дневной наряд, заботливо приготовленный кем-то из слуг еще с вечера. Дождь все не кончался. Делать Мамашу было решительно нечего. Он повертел в руках одну из пластиковых бутылок, которые в изобилии стояли на лавке у стены, в надежде, что сегодня ему повезет, и он изобретет еще что-нибудь полезное. Но надежда не оправдалась, и бутылка полетела на пол. Помимо бутылок в просторной спальне Великого Изобретателя было еще много полезных вещей: компьютер, раскраски с карандашами и фломастерами, зеркало внушительных размеров, часы, весы, термометр, барометр, машинка для избавления конфет от фантиков, шарманка и велотренажер. Всеми этими забавными предметами Мамаш развлекаться побаивался: он отлично помнил о том, что увлечение компьютером довело его сестру Пипу до Фтопки.
Когда после десятого укола мудрости ему тоже подарили комп, Мамаш набрался храбрости и спросил у ангелов: «Я должен на нем играть в красных и зеленых, как Пипа?» Ангелы улыбнулись, погладили его по голове и сказали: «Это не обязательно!» Мамаш облегченно выдохнул и не стал включать свой компьютер. Так за всю жизнь ни разу и не включил. После двенадцатого укола, сделанного достаточно поздно (Мамашу на тот момент было около сорока лет), ангелы подарили ему велотренажер. Мамаш вновь набрался храбрости и поинтересовался, может ли он не подходить к нему так же, как к компу. Но ангелы ответили: «Нет, в твои обязанности отныне входит пользоваться им каждый день и стараться не забывать это делать!» «Ох, ох! – взволновался Мамаш. – А если я вдруг забуду?» Ангелы похлопали его по плечу и заверили, что не будут сердиться, если он иногда забудет или уедет куда-то и не сможет покрутить педали. Мамаш был горд собой: за прошедшие с того момента пятнадцать лет он ни разу не забыл о своей новой обязанности!
Вот и сейчас Мамаш подошел к велотренажеру, торжественно водрузил себя на седлотрон, поставил ноги на педали и сделал три оборота. Выполнив ежедневный ритуал, он собрался уже было вернуть себя на пол и отправиться завтракать, но тут раздался мелодичный звон хрустальных надверных колокольчиков. Слуги не посмели бы врываться к нему в столь ранний час. Члены семьи тоже наверняка еще спят. Значит, или кто умер, или ангелы. «Только бы не ангелы! Только бы не ангелы!» – подумал Мамаш, и его аж в пот бросило.
– Да, войдите!
Вошедший оказался довольно высоким мужчиной в ярком пончо с капюшоном. Войдя, он прикрыл дверь и откинул капюшон. Темные волосы ежиком, тонкие черты лица (верхняя губа тонкая, нижняя помясистее), длинный нос, синие-синие глаза, коричнево- сероватая родинка под левым глазом, ближе к виску.
– О, Бьорки, это ты! – обрадовался Мамаш. – Друг детства! Заходи, дорогой, заходи!
Он поспешно стал слезать с велотренажера, зацепился тапком, чуть не шлепнулся.
– Привет, привет! – расплылся в улыбке Бьорки Мымбе, гуманоид с Земли-28, который появлялся на Земле-75 только в виде местного аборигена (впрочем, в нем всегда можно вычислить приезжего). – Извини, что отвлек тебя от утренней физической зарядки.
– Что ты, что ты, не отвлек, не отвлек! – замахал руками Мамаш. – Я уже закончил!
