стоящее здание, для пущего спокойствия, Сергей прошёл за левый угол и столкнулся с шестью вооружёнными саксонскими мечами наёмниками. Те оказались опытными бойцами и сразу набросились на внезапно появившегося Лосева, тому пришлось компенсировать численное неравенство с помощью «великого уравнителя», пистолета. На этот раз обойма была отстреляна полностью и без помех. С расстояния шести-семи метров пули со стальными сердечниками пробивали не только кожаные нагрудники, но и металлические шлемы нападавших.
Буквально за пять секунд затвор пистолета встал на затворной задержке, вся обойма вышла. Четверо противников оседали на землю, двое остановились в растерянности, глядя на падающих соратников. Лосев привычно перехватил пистолет в левую руку, а правой обнажил саблю, скользнув вперёд. Пока он пробирался между убитыми, главарь с выжившим разбойником решились напасть, сообразив, что стрельбы больше не будет. Но сабля Сергея уже очертила резкую дугу, разрезая ближайшему бандиту горло. Одного удара хватило, чтобы тот, разбрызгивая всё вокруг кровью, выронил оружие, пытаясь зажать руками смертельный разрез. Ещё два шага, парирование стандартного удара врага, и сабля разрезает сапог главаря вместе с мякотью голени. Сыщик отпрыгивает назад, проверяя подвижность врага, теперь спешить некуда, остался единственный противник, серьёзно обездвиженный. Тот подтверждает его мысли, бросив саблю и упав на колени. Всё кончено за минуту, если не меньше, в живых остался лишь главарь нападавших, раненный саблей в ногу.
– Кто тебя послал? – неторопливо перезаряжал пистолет капитан, положив саблю рядом на траву, прислонившись спиной к зданию возле раненого, лежавшего на боку. – Поможешь, не буду убивать.
– Наниматель, купец Леонтий из Венеции, он… – разбойник внезапно захрипел и умолк, а в грудь Лосева ударил арбалетный болт. Такой же болт уже торчал из горла замолчавшего вожака.
Второй раз в жизни пээм заслонил своего владельца от смертельного удара. Арбалетный болт шёл точно в сердце, но встретил перед телом человека зажатый в левой руке пистолет. Стальной пруток скользнул по воронёному стволу, разорвал мясистую часть кисти между большим и указательным пальцами левой руки, после чего пришпилил к стене кольчугу, пробив её насквозь дважды. К счастью, уже в области левого бока, лишь распоров кожу на теле. Обильно хлынувшая кровь быстро впитывалась хлопковой подкладкой, однако боли капитан не почувствовал. Понимая, что спасти его может только скорость, он вырвал правой рукой стальной пруток болта, вошедший в кирпичное строение на пару сантиметров. Выстрел шёл с парадной стороны особняка, потому оставалось быстро бежать вдоль стены дальше за здание. Надеясь на медлительность заряжания арбалета и отсутствия второй группы стрелков, что будут ждать за следующим поворотом. Фортуна в этот день не отвернулась от сыщика полностью, за поворотом засады не было.
Только сейчас из раны на кисти хлынула кровь, словно ожидавшая удобного момента. Сунув зажатую в правой руке саблю в ножны, надо же, машинально успел подхватить её с травы, вот привычка не бросать оружие, мужчина поместил пистолет в кобуру. После этого носовым платком принялся заматывать рваную рану кисти, с грустью заметив, что её придётся сегодня же зашить. Носовые платки он привык брать с собой с детства, мама приучила, да так и не расстался с полезным предметом. Даже в этом мире брал с собой кусочки чистой тряпицы постоянно, проверяя перед каждым выходом из дому, наряду с саблей и пистолетом. Жаль, не прихватил асептических средств, но под рукой оказались цветки тысячелистника, которые моментально пошли на рану. Да, двенадцатый век имеет свои преимущества, особняки дворян даже в городе окружены не асфальтом, а дикорастущей травой.
Перевязывая рану, сыщик не переставал обдумывать связь двух покушений на свою жизнь. Он своими ушами слышал только одно имя, купец Леонтий из Венеции, в лесу упоминали лишь Йорк, без единого имени. С другой стороны, граф Норбер весьма наглядно отреагировал на упоминание о краже ружей, следовательно, это его игра. А нападение возле особняка баронессы слишком сильно отличается по организации, да и самому месту. Граф Йоркский не гигант мысли, но не идиот, в конце концов, чтобы организовывать засаду возле особняка брошенной любовницы. Дешевле прикончить саму вдовую баронессу и со слезами на глазах принимать сочувственные речи. Интуиция старого сыскаря подсказывала, что ниточка в Венецию к купцу Леонтию гораздо интереснее и перспективнее. Однако работу в направлении Йорка бросать не стоит. Мысль, как удачнее разобраться с обеими версиями, пришла к Лосеву уже вечером, когда он вернулся в свой городской дворец.
С полученными сведениями опытный сыщик быстро установил причину ненависти графа Норбера. Примитивная форма экономического соперничества, как говорится, ничего личного. Норберу давно не давал покоя монополизм производителя боеприпасов, соответственно, его огромные доходы и влияние на короля. Убийством Лосева он рассчитывал оставить графство без защиты, после чего обязательно отыщется настоящий мастер, изготавливающий порох в тайных мастерских Васакса. В захвате этого мастера граф Йоркский нисколько не сомневался, как и в том, что заставит того работать в своих мастерских. После чего сможет вооружить свою армию, не хуже королевской, и стать вторым, после Ярослава, либо, чем чёрт не шутит, даже заменить короля.
Амбиции Норбера и вера в собственную непогрешимость даже не оставляли в его мыслях того, что граф Васакса сам
