место мохнатым головкам астр и источающим тонкий горьковатый аромат хризантемам. Горожане, уже успевшие сменить легкие костюмы и накидки на утепленные куртки, плащи и пальто, невольно поеживались, когда с недоумением косились на уверенно шагающего по улице мужчину. Черноволосый, смуглый, в мятой рубашке и брюках, он казался припозднившимся гостем из жаркого лета.
Дьер Дорэ, сунув руки в карманы и щуря отвыкшие от яркого света глаза, направлялся домой. Непрошеное внимание праздно шатающихся прохожих его нисколько не беспокоило, как, впрочем, и не подходящая по сезону одежда. После затянувшегося безделья в стенах горгонария мелочи вроде холодного ветра или сплетен не могли пошатнуть его довольства окружающим миром. Свобода! Свобода идти куда пожелаешь, делать что захочешь, есть и пить что душе угодно… Как же это приятно! А впереди работа в любимой тихой гавани – мрачном, темном и спокойном похоронном бюро, где ждут хозяина начищенные до блеска инструменты и восхитительно безмолвные клиенты.
На углу, ловко балансируя на шатких стремянках и воодушевленно выстукивая дробь молотками, трое рабочих снимали вывеску с бывшей кондитерской. Гард, мимоходом оценив уже выставленный в витрине товар, понял, что теперь здесь будет хорошая оружейная лавка и мастерская, но задерживаться не стал. Все равно соседям по традиции Готрэйма пришлют приглашения на открытие. Пожалуй, надо будет сходить. Хотя лучше Джемму отправить. Если к новой лавке приложится еще и толковый мастер, не придется скальпели в соседний квартал на заточку носить.
В тени у двери с надписью «Скоро открытие» мелькнула полупрозрачная фигура. Призрак женщины с неуловимо знакомым Гарду лицом пнул одну из стремянок, но та даже не пошатнулась. Встретившись взглядом с гробовщиком, привидение прикрыло свои мутно-зеленые глаза и скрылось за стеклом витрины. Дьер Дорэ хмыкнул, понимая страх неприкаянной души перед магом с дымчатым цветом дара.
Последний десяток шагов мужчина практически пролетел, спеша в родную контору. Распахнув дверь, он ворвался внутрь и… застыл на пороге, буквально оглушенный разноголосым шумом и удушающим ароматом. Привычные искусственные венки чередовались с огромными корзинами живых цветов. В дальнем углу распевались три девицы в подчеркнуто скромных черных платьях. Под руководством сухонькой старушки, размахивающей костлявыми руками, они печально опускали глазки, трепетно прижимали к груди серые папки с траурной каймой и заунывно тянули «Ве-э-э-эчная-а-а-а па-а-а-амя-а-а-а-ать…»
В другой стороне четыре малолетки, ползая по полу, вышивали что-то торжественно-золотистое на черном полотнище. В центре приемного зала, уперев руки в бока, две почтенные дьеры спорили насчет количества пирожков и пряников на одного приглашенного. Завидев хозяина, женщины приветливо заулыбались, а вернувшаяся с континента дьера Бланш даже помахала ему ручкой.
Гард, стиснув зубы, кивнул в ответ и решительно направился к лестнице на второй этаж. У двери кабинета он набрал в легкие побольше воздуха, чтобы немного успокоиться и с ходу не прибить чрезмерно инициативную помощницу. Однако попытки взять себя в руки оказались напрасными. Вместо лиловой ведьмочки в хозяйском кресле восседал Элрой с банкой меда и большой ложкой. А на столе возле чашки с недопитым чаем высилась пухлая папка с надписью «Заказы».
– Где. Эта. Ведьма?! – Фразу без единой буквы «р» дьер гробовщик буквально прорычал.
Раскрасневшееся солнце клонилось к закату. Его лучи заглядывали в окна сквозь разноцветные стекла, яркими пятнами ложась на светлый ворс ковра. Две совершенно одинаковые сероглазые девочки с пышными бантами на пепельно-русых макушках увлеченно запихивали в домик из обувной коробки жалобно мяукающую кошку. Самую обыкновенную, лишенную каких-либо магических способностей. Несчастное создание было обнаружено юными дьерами на заднем дворе и тут же взято в оборот. Став счастливым обладателем слепленных из шерстки и вязкой каши рожек, а также нарисованного помадой пятна вокруг нервно дергающегося глаза, бедное животное утратило все силы к сопротивлению. Свернув кису в компактный бублик, девочки уложили ее в коробку и закрыли крышкой. После чего поднялись на ноги, обнялись и похлопали друг друга по спине, вероятно поздравляя с успехом. Раздалось очередное жалобное «мяу», скрежет коготков, и в проделанном в картонной стенке окошке показался длинный тощий хвост.
– Какая неправильная киса! – укоризненно покачала головой одна из близняшек. Она поправила розовый бант на макушке и преувеличенно тяжело вздохнула.
– Да уж! – важно поддержала ее вторая, отряхивая чистенький фартучек с голубыми, в тон бантам, оборками. – Глупая коша! Не будем звать ее Ви! – топнула она ножкой.
– Правильно! И варенья ей не дадим, пока вести себя не научится!
– И пряников не дадим! Только кашу с противной котлетой! – Девочки дружно скривились и, снова усевшись на ковер, занялись
