и успел немного остыть, пока по улице шел навстречу. А то пришлось бы ему в ночи могилу Джимджеммайлы Аттамс вскрывать. Сама понимаешь зачем.
– Скажешь тоже… – пробурчал Эл.
– И скажу! А за то, что я тебя не сдала, ты мне должен будешь! – разрезав буханку хлеба, заявила ведьмочка.
– Хм… – Сыщица расплылась в довольной улыбке. – А ведь и я рассказать могу. Так что и мне… должен! Для начала не смей жрать мое варенье! – рявкнула она.
– Размечталась! – фыркнул жнец. – Джемма, скажи ей…
– Не буду я ей ничего говор-р-рить! – раздраженно швырнув нож на стол, воскликнула девушка.
– Чего ты мне говорить не будешь? – тут же навострила ушки рыжая.
– Ничего не буду! Как же вы мне надоели, а! – простонала помощница гробовщика, затем села на табурет и печально подперла щеку кулачком. – Олли, ты, кажется, говорила, что у тебя еще дела сегодня, когда записку с почтовиком отправляла.
– Ну говорила… – нехотя протянула та.
– Так, может, уже пора ими заняться?
– Съела, рыжая? – довольно заулыбался мерцающий гость, но Джемма не оставила без внимания и его:
– А ты, Элрой… не пошел бы ты… пошел бы…
– Куда? – с интересом уставился на нее блондин.
– К Гарду! – нашлась ведьма.
– Зачем? – прикинулся непонимающим белый прохвост.
– Сказать, что ужин готов. А если еще и Вишенку вызволишь из рук гробовщика, так и быть, будем квиты.
– У-у-у, ведьма! – на удивление слаженно протянули оба припозднившихся гостя. И если Олли-о вторящего ей голоса жнеца не слышала, то Элрой, на миг опешив, посмотрел на идущую к выходу сыщицу с искренним умилением.
– Завтра зайду! – сообщила оборотень и, не попрощавшись, исчезла за дверью. Последние дни в отсутствие дьера Дорэ она либо ночевала в ПБ, либо навещала его временную хозяйку вечером, в то время как пара рыжих ос торчала тут безвылазно. – Хочу к завтраку пончиков с кремом! – донеслось из коридора.
– Мне салата не надо, только десерт положи! – распорядился Эл, растворяясь в кухонной стене.
– С-с-спелись, – как-то совсем беззлобно прошептала ведьмочка.
Девушка прекрасно понимала, что сыщица может позволить себе любые сладости, а жнец вполне способен обходиться без кулинарных соблазнов, но оба они при любой возможности спешили к ней, чтобы узнать, как дела, пообщаться и устроить эти комичные войны за варенье и мед. Они в равной степени опекали свою новую подругу, беспокоились о ней и… развлекались за ее счет. Но, как ни странно, это было приятно. Даже сегодня, несмотря на усталость и всякие противные мыслишки, которые нет-нет да и посещали темноволосую головку ведьмочки, визит двух наглых сластен пусть немного, но поднял ей настроение, испорченное встречей с Этьеном и… с Гардом.
Гробовщик в одних домашних брюках сидел в кресле у камина и размеренными движениями гладил громко урчащую кошку. Ви осторожно выпускала коготки, стараясь не поранить новую живую игрушку. Теплую, почти горячую игрушку, в которой чувствовался дар. Мужчина, тиская животное, успокаивал свои нервы, а она получала порцию ласк и по чуть-чуть тянула нерастраченную энергию из его огромного запаса.
Странный маг, сильный маг, вку-у-у-усный маг, мур-р-р…
Эдгард пребывал в несвойственной для себя растерянности. Непривычным было и находиться в своей спальне, а не в рабочем кабинете, и думать о чем-то, кроме дел. Непривычным и в то же время странно знакомым, словно давно позабытым. Прошедший день просто изобиловал эмоциями. Самой яркой из них оказалась не злость на самоуправство предприимчивой ведьмы, а что-то непонятное, теплой волной затопившее душу при виде ее искренней радости. Это что-то мгновенно погасило желание гробовщика прибить обнаглевшую девчонку и вызвало смущение, если не сказать – робость. Неужели он действительно привязался к дьере недопокойнице, так оригинально въехавшей в его жизнь в гробу?
Еще одна лиловая ведьма на его голову? Да уж… И ничему-то вас жизнь не учит, дьер бывший жнец! Мужчина криво усмехнулся собственным мыслям и качнул головой, капли воды, слетевшие с мокрых волос, попали на черную шерстку Вишни. Кошка недовольно муркнула и царапнула ногу мужчины.
– Почему ты еще не одет?! – воскликнул просочившийся сквозь закрытую дверь Эл.
– Зачем? – не глядя на мерцающего друга, отозвался Эдгард.
