моменту привело к тому, что было совершенно невозможно предсказать, как, когда и какие обрушения произойдут в «Гнилых зубах». Ты мог годами ходить копать в одно и то же место, обследовав его до последней трещины, а в один прекрасный день вроде как непоколебимо устойчивая бетонная плита перекрытия внезапно трескалась и обрушивалась вниз, увлекая тебя за собой. Или подобная же плита внезапно прилетала сверху. А то и не плита, а целый этаж, до сего момента вроде как успешно противостоявший даже ураганным ветрам, которые в этих местах случались не то чтобы каждый день, но вполне себе часто.
Во-вторых, угроза таилась в той широкой полосе зарослей. Она не была некой изолированной территорией, а являлась длинным языком разросшейся растительности, берущим свое начало в Сумрачном лесу. А этот лес был буквально переполнен всяческими весьма опасными тварями… Некоторые старики рассказывали, что когда-то давно, до Смерти, это был вовсе не лес, а специально высаженный парк со специально же устроенным в нем зверинцем. И предназначались они для того, чтобы люди могли «гулять» и «наслаждаться видами» природы, а также всякими экзотическими зверями и птицами. Но все понимали, что это все только стариковские сказки. Ну глупость же несусветная! Ну скажите, какому идиоту придет в голову специально высаживать лес? Да его вырубать потом замучаешься! Ну, если нужно подобраться к какому-нибудь старому, еще некопанному завалу или расчистить кусок под посадки… Во-вторых, если даже какой-то чокнутый и сотворил подобное – это сколько же нужно рабочих рук, чтобы все это сделать? Чем их кормить? Как им платить? Где им спать-то, в конце концов? Уж от такой-то прорвы людей точно должны были остаться даже не сотни, а тысячи нор… А где они, скажите на милость? Так что Смач в подобные россказни не верил. Как и большинство других здравомыслящих людей… И вот оттуда, из Сумрачного, и заносило временами в заросли таких тварей, которым не то что одинокий «вольняшка», а и хорошо вооруженный патруль банды на один зуб. Были уже случаи – и не один…
Ну и в-третьих, промышляющих в «Гнилых зубах» поджидал и весь обычный набор опасностей для тех, кто оказался в Руинах за пределами организованных поселений, – от налетов чужих банд до вечно голодных подростковых кодл, постоянно ищущих, чем бы поживиться, и всяких шакалов из числа самих недобросовестных «вольняшек». Причем вследствие сильной отдаленности «Гнилых зубов» от мест проживания людей и, соответственно, намного большего времени, требуемого на дорогу, уровень даже этих, вполне себе привычных рисков был значительно выше обычного.
Но Смач незадолго до этого сильно поцапался с Карыем, дедом, державшим в кулаке бригаду из шести «копачей», трое из которых были его сыновьями, двое зятьями, а еще один – то ли тоже какой-то родственник, но дальний, то ли вообще приблудный. Поэтому выдвигаться копать куда-то поближе к дому Смачу некоторое время было опасно. Не дай боги пересечется с мужиками Карыя где-то на узкой дорожке в глухом месте… Вот он и ушел куда подальше.
Та вылазка его порадовала. Ну, поначалу. За то время, пока он не был в этих местах, произошла парочка обвалов, отчего в одном месте открылся проход в ранее никем не тронутый отсек. Ну как открылся… Поработать, конечно, пришлось. Но Смач был уже достаточно опытным «копачем», чтобы знать, куда рыть и как наносить удары киркой по обломкам, чтобы она не застряла и не отлетела назад, засветив незадачливому работнику по лбу. Так что к тому участку он пробился довольно быстро. И не пожалел. Нет, никаких неразграбленных складов, как это обычно рассказывается во всяких легендах об удачливых «копачах», он тут не нашел – открывшийся объем, похоже, когда-то являлся всего лишь пролетом лестницы, с помощью которых живущие до Смерти переходили с одного уровня своих огромных строений на другой. Но Смерть застала часть людей прямо в этом пролете. И их останки до Смача никто не нашел. Ну, кроме, мангустов. Поэтому, несмотря на то, что косточки умерших были обглоданы до надкостницы, все несъедобное, что было на них надето, а также хранилось в женских сумочках, карманах, висело на поясах либо на шее, тускло поблескивало в ушах и на пальцах, осталось на месте и теперь стало добычей Смача.
Нет, так уж просто не было. Покопать пришлось, и солидно. Поскольку часть стен и перекрытий обрушилась, да и сами люди, похоже, в момент смерти пытались забиться куда поглубже. Ну и мангустовым дерьмом все было засыпано изрядно. Но такая добыча того стоила…
Покинуть «Гнилые зубы» до того, как начало темнеть, Смач не успел. Увлекся. Да и как ни крути, когда приваливает такая удача, надо сразу же выгребать все, до чего сможешь дотянуться. Особенно одиночке. Иначе уже завтра вскрытое тобой захапает куда более многочисленная и сильная бригада, и все, что ты не сумел забрать, достанется им. А куда деваться? Это – Ола. Здесь каждый сам за себя… Так что Смач копал, копал и копал, пока еще был шанс хоть что-то различить в сгущающихся сумерках. И лишь когда стемнело настолько, что уже не получалось разглядеть пальцы на вытянутой вперед руке, он наконец выбрался наверх.
В кромешной тьме сортировкой добычи заниматься было бессмысленно. Если уж так свербело, что не было сил дотерпеть до дома, стоило подождать, когда взойдут Глаза. А пока надо хотя бы начать двигаться в сторону жилья. Потому что всем было известно, что ночевать в «Гнилых зубах» было в разы опаснее, чем шляться здесь днем.
Из развалин он выбирался порядка часа. Идти приходилось буквально на ощупь, ну, если не было желания сломать ногу и
