двух километров. Так что можно было только надеяться на то, что группа огневой поддержки удержится от открытия огня в момент выхода штурмовой группы на ранее согласованный рубеж начала рывка. Ибо если она откроет огонь в тот момент, когда это предусмотрено планом, они лишь потеряют пару драгоценных мгновений на то, чтобы вскочить с земли. А подобная потеря времени могла привести к тому, что до турелей не добежит никто. С другой же стороны, если все пройдет как надо, у него появлялся шанс довести группу до «мертвой зоны» с куда меньшими потерями. А может, и вообще без них… Иван бросил взгляд направо, потом налево. Парни лежали, не двигаясь, и напряженно смотрели на него. Ни слова, ни жеста. Потому что единственным способом управления штурмовой группой до момента подъема в атаку было «делай как я». То есть пока Иван полз – ползли и все остальные, а как только он вскакивал для рывка, вслед за ним вскакивала и вся штурмгруппа. Поэтому вся ответственность за изменение плана ложилась только на него…
Русский зло стиснул зубы и, упрямо набычив голову, снова двинулся вперед. Они еще даже на первоначальный рубеж для рывка не дотянули, а он тут, как любит шутить Отто, «страдания юного Вертера»[10] устроил. Вперед! А там посмотрим…
До рубежа в двадцать метров они не доползли. Когда до глухого забора периметра, на выступах-бастионах которого и располагались тяжело бронированные башни автоматических турелей, оставалось около тридцати метров, Ивана остро пронзило ощущение опасности. Что было ему причиной – интуиция ли, выработанная за три года войны, концентрация внимания ли, позволившая чуть ли не на подсознательном уровне уловить только начинающийся поворот башен, или нечто другое, но столь же неосознанное, он не знал. Но это было неважно. Ибо он не промедлил ни одной лишней секунды, мгновенно приподнявшись и швырнув вперед свое напряженное тело. Шаг, другой и… ему показалось, что в тот момент, когда по узкой амбразуре ударили визгливые очереди развернутых в станковую конфигурацию МЛВ группы огневой поддержки, турель не успела довернуть ему в грудь буквально на волос. Более того, Ивану даже почудилось, что турель даже дрогнула, будто раздумывая – отработать ли сначала по первой из обнаруженных целей и лишь после этого перенести огонь на другие, вроде как более приоритетные, или действовать по стандартному алгоритму… Но затем стволы покатились-таки в сторону, через пару мгновений он сдернул с пояса крюки и, оттолкнувшись изо всех сил, взлетел вверх, на лету цепляясь ими за верхушку ограды периметра и переваливаясь внутрь. И следом за ним, не потеряв и секунды, горохом посыпались и его бойцы. Все, они успели, они – в «мертвой зоне»…[11]
Кр-рак! – Ямамото опустил глаза и озадаченно уставился на кусок подлокотника, зажатый в левом кулаке.
– Симатта![12] – прорычал адмирал, отшвыривая обломок, и снова впился взглядом в экран. Получилось или нет? О, Аматерасу, как же тяжело торчать так далеко от места событий и не иметь возможности вмешаться. Ну, почти… Ивану удалось подобраться к периметру намного ближе, чем было предусмотрено первоначальным планом. И Исороку был полностью согласен с его решением рискнуть. Когда он увидел, как зеркала многодиапазонных сенсоров начали разворачиваться вверх, то лишь неимоверным усилием удержал руку, уже потянувшуюся к гарнитуре связи. А когда заметил забитый «желтоглазыми» двор Маяка… Но люди, вынесшие на своих плечах несколько лет тяжелейшей войны, умели самостоятельно принимать наиболее выгодные решения. Так что русский блестяще воспользовался представившимся шансом, сумев подобраться к периметру, считай, вплотную. А командовавший основной огневой группировкой Скорцени заметил и оценил такую вкусную цель, как сгрудившаяся во дворе толпа. Поэтому залп сорока «катюш», как с легкой руки Ивана почти сразу же стали называть разработанную уже здесь, на Оле, и изготовленную промышленным сектором Бункера некую помесь миномета, гаубицы и системы залпового огня, почти совпал с тем моментом, когда штурмовая группа поднялась в последний рывок… ЕСТЬ!!!
Сирены боевой тревоги на Маяке взвыли через долю секунды после залпа. Но находящаяся в расслабленном состоянии толпа зрителей, еще мгновение назад пялившаяся на голограмму танцующей голой женщины, отреагировала с задержкой. Вместо того чтобы сразу же броситься по местам боевого расписания, столпившиеся во дворе Маяка «желтоглазые» раздраженно загудели, начали вертеть головами, кривиться, и лишь некоторые развернулись и неторопливо двинулись в сторону бетонных коробок зданий, похоже, матерясь на идиотов-командиров, по какой-то причине решивших очередной раз подгадить подчиненным и обломавших весь кайф. Того, что тревога может быть вызвана серьезными причинами, никому и в голову не пришло. Синдром глухого гарнизона, в котором «
