— Вас, господин эльф. За нанесение побоев главе королевской безопасности.
На благородном лице моего друга отразилось искреннее недоумение.
— Ну как же некстати, — посмотрел на меня Бон, отнял платок от носа и добавил, — только дипломатического скандала нам не хватало.
После этих слов Жорик покраснел, потом побледнел, а потом уставился на меня с мольбой во взгляде.
— Я не хочу в карцер, — сказал он мне одними губами.
И пока я экстренно придумывала, как выйти из этой щекотливой ситуации с минимальными потерями для репутации своей и эльфа, в кабинет заглянул еще один сотрудник управления. Хорек. Вот как бы я охарактеризовала его одним словом. Он был невысокого роста, обладал редеющей шевелюрой, маленькими черными глазками и повышенной суетливостью.
— Можно? — заискивающе посмотрел он на начальника.
Андреас только рукой махнул.
— А протокольчик готов, — радостно уведомил он меня. — Только подписать, — и он сунул бумагу мне под нос. — Вот тут и тут подпишите, пожалуйста. Вы как свидетель проходите, — зудел он у меня над ухом.
Неизвестно, как в моих руках оказалась ручка, а место, на котором предполагалось ставить подпись, непосредственно под краешком пера. Если бы не уроки сестры (читай, что подписываешь!), я бы собственноручно упекла друга за решетку. Потому что ему инкриминировали не только сломанный нос Бона, нанесение тяжких телесных повреждений неприкосновенному начальственному телу вышеуказанного, но и разбой на окраине Рилана не далее чем два дня назад, вымогательство денег у старушек под предлогом продажи чудодейственных лекарств, а также кражу вещественных доказательств из архива управления безопасности. Доказательствами служили три бутылки коньяка двадцатилетней выдержки.
— Ерунда какая-то… — я протерла глаза. — Вы что мне такое подсовываете?
— А что такое? — снова засуетился хорек. — Номерочек, даточка, подпись. Все чин по чину, — он вырвал бумагу у меня из рук, — ой, ошибочка! Не тот шаблончик! — и секретарь Бона скрылся за выломанной дверью.
— Так что, эльфа-то куда вести? — подал голос самый крупный из троих охранников.
— Пока куда сказал, потом разберемся, — устало ответил Бон.
Моего Жорика толкнули в спину, и вид этой чудовищной несправедливости окончательно вернул мне способности соображать.
— Андреас! — крикнула я, и Бон от неожиданности подпрыгнул. — Какой может быть карцер? — воинственно расправила плечи. — Релий всего лишь выполнял свой долг!
— Да! — воодушевился Жорик.
Я же подбежала к другу и закрыла ему рот рукой, чтобы не испортил мне легенду.
— Релий не отдавал себе отчета в действиях!
— Да, — вывернулся друг из-под моей руки. — Я совершенно потерял голову.
— И виной тому амулет! — и я достала кулон из декольте.
— Какой амулет? — не понял эльф, а потом обратил внимание на демонстрируемый образец. — О, кулончик! — узнал он свою вещицу.
— Да помолчи ты! — зашипела я на друга и продолжила с еще большим вдохновением. — Это магия заставляет его бросаться защищать меня! Я же вам рассказывала.
Бон неуверенно кивнул, а я принялась объяснять ему принципы эльфийской магии, то есть вдохновенно врать. В конце концов выходило, что ситуацию спровоцировал именно Бон и краснеть перед королем и эльфийским посольством придется ему самому. Ведь жизнь и честь той, кто носит родовой кулон, бесценна для эльфов, и только сам артефакт может решить, было ли на эту самую честь посягательство или нет.
Говорила я долго, очень устала и даже охрипла. Конвоиры эльфа давно уже не держали, более того, один из солдат одобрительно хлопнул его по плечу во время особо эмоциональной части моего монолога. Королевский безопасник же с каждой минутой становился все более хмурым.
— Что ж, мне ясна ваша мысль, леди, — сказал мужчина. — Можете пока быть свободны, — отпустил он охрану и попросил господина эльфа задержаться на пару минут.
Я, конечно, не очень-то хотела оставлять мужчин наедине, но кивнула и вышла из кабинета. Там меня уже ждал недавний хорек, который снова попытался мне что-то подсунуть. Отмахнулась от него, как от назойливой мухи, и осталась ждать Жорика, нервно постукивая носком туфли по полу. Как бы не сболтнул чего!
