– Ну… – Староста сразу сдулся, как кожаный бурдюк. – Как скажете, отче…
– Я заплачу, сколько скажешь, – поспешил я успокоить мужика.
– Давай примем по песярику. – Священник повернулся ко мне и протянул чарку. – Примем, а потом ты иди, Вран, отдохни. Чай, завтра дорога неблизкая. И не беспокойся, я дал наказ бабам, чтобы провианту доброго они тебе в дорогу спроворили.
Меня вдруг неожиданно кольнули слова отца Гордия. Я вроде никому, кроме Франки, не говорил, что завтра уезжаю. Тогда откуда он знает?
Впрочем, после чарки огневицы подозрения рассеялись. Как ему не знать? Я лошаденку просил? Просил, значит, уезжать собираюсь. Все просто. А на старосту он воздействовал, потому что… Да потому что помогли мы им безмерно, да еще Франка на храм пожертвовала два десятка цехинов, да за Милицу столько же на общие нужды дала. Словом, нечего конспирологией увлекаться, все на поверхности. Вот так.
Я встал и пошел к двери.
– Вран, погоди… – остановил меня священник.
– Да, отче.
– Властительницы никогда не ставят нас пред испытаниями, с которыми мы не можем справиться. – Отец Гордий мягко улыбнулся. – А теперь ступай, сын мой.
– Спасибо, отче… – Я развернулся и вышел на улицу. В голове опять мелькнуло сомнение, но я его безжалостно прогнал.
Вдохнул морозный воздух, подмигнул луне и потопал домой. Снаряжение и оружие я еще вчера вечером привел в порядок, маршрут тоже наметил. О Топях и про Донатов Вал тоже выспросил. Правда, совсем немного; среди окрестного населения Топи – запретная тема, но кое-что полезное узнал. Топи окружили деревянной стеной со рвом, башнями и прочими фортификационными хитростями. Но не полностью: есть места, охраняемые только пешими и конными разъездами. И еще, оказывается, есть ходоки, время от времени наведывающиеся туда. Туда – это в Топи. Так и называют их: ходоки. За редкими лекарственными травами ходят, и как говорят, даже за разными тварями, органы которых лекари используют в своих целях. Но, скорее всего, это просто легенды. Не думаю, что кто-то в полном разуме полезет в Топи. Хотя посмотрим. Я же лезу… М-да…
Ладно, теперь осталось только выспаться. Это если, конечно, получится.
Свет в доме еще горел, я осторожно отрыл дверь и на цыпочках прокрался в сени. Прислушался, различил какой-то непонятный плеск и шагнул в горницу…
– Медведь, – тихонечко засмеялась Франка. – Тебя было слышно еще на улице. Не крадись, я Милу и Янину уложила в малой горенке, да еще чуток сонных чар навела, чтобы сладко поспали. Так что они ничего не слышат. А ты раздевайся давай…
– Угум… – Я сразу даже не нашелся, что ей сказать. Франка сидела в большом корыте с паря?щей водой и, положив ногу на бортик, медленно ее намыливала. Или просто гладила? Повешенный под потолком небольшой светляк создавал таинственный полумрак, придавая коже гномы золотисто-бронзовый оттенок. В небольшой курильнице возле бадьи тлели благовония, наполняя воздух пряным острым ароматом и…
– Рядышком со мной. – Гнома обернулась и похлопала ладошкой по водичке. – Я тебя помою, грязнуля.
– Я чистый. Вчера в бане был.
– Нет, ты смотри, какой грязнуля. – Гнома сокрушенно покачала головой. – Варвар и есть варвар. Если я еще раз повторю – ночевать пойдешь в конюшню.
– А я помещусь?
– В конюшне? – прыснула Франка.
– В бадейке.
– Сейчас узнаем… – хихикнула хафлингесса. – Ну же…
– Угум…
Поместился, правда, для этого Франте пришлось устроиться у меня… у меня на коленях. Да, можно и так сказать.
– Сильный, – проворковала она мне в ухо. – Могучий. Ой! Тихо-тихо, ты что это удумал? Нет и еще раз нет, сначала я тебя помою…
– Ты думаешь, я смогу вытерпеть?
– Не знаю. Но надо проверить. Ой, а что это у тебя?! Мамочки! Можно я его потрогаю?..
– Гм… а что ты сейчас делаешь?
– Мм… Но он же никуда не влезет? Или влезет?..
– Не знаю. Но надо проверить. Немедленно.
