фантазией. Теперь, когда все армейские силы были брошены на фронт, а количество пленных, работавших внутри рейха, постоянно возрастало, Гитлер вспомнил о «Валькирии». Приказ с его подписью был отправлен в штаб сухопутных войск на Бендлерштрассе, скучное серое здание на западе столицы. Бумага прошла по инстанциям и легла на стол полковника Клауса фон Штауффенберга. К тому времени тот уже был знаком с генералом фон Тресковым и полностью разделял его взгляды.
Суть официального плана формулировалась так: в случае беспорядков и нарушения связи со ставкой Верховного главнокомандующего управление страной и армией временно переходит к штабу резерва сухопутных войск. То есть заговорщики получили от самого фюрера разрешение на абсолютно легальное создание структур, дублирующих все органы власти. К тому же фон Штауффенберг получил возможность лично докладывать Гитлеру о прогрессе в подготовке плана. Было решено, что именно Штауффенберг возьмет на себя миссию палача. За день до покушения он сказал своему брату Бертольду:
–?Тот, кто найдет в себе мужество сделать это, войдет в историю как предатель. Отказавшись от этого, он предаст свою совесть.
20 июля 1944 года полковник фон Штауффенберг был вызван в полевую ставку Верховного главнокомандования в Восточной Пруссии «Вольфшанце». Он должен был сделать доклад о формировании резервных частей. Для убийства Гитлера были подготовлены два взрывных устройства, упакованные в портфель полковника. Активировать детонатор предстояло самому Штауффенбергу непосредственно перед покушением. Взрыв двух килограммов тротила в закрытом бункере не оставлял фюреру ни малейшего шанса уцелеть.
Неурядицы начались сразу по прибытии в ставку: время доклада перенесли на час раньше, из-за ремонта помещения бункера заседание решили проводить в деревянном флигеле. Из-за нехватки времени и орудуя тремя пальцами искалеченной руки, Штауффенберг не успел вставить взрыватель во вторую бомбу.
Заседание началось. Полковнику повезло – ему удалось пристроить портфель в метре от Гитлера и за пять минут до взрыва под благовидным предлогом выйти из комнаты. Улыбка фортуны оказалась кривой ухмылкой – буквально за несколько секунд до взрыва некий полковник Хайнц Брандт по непонятной причине переставил портфель, засунув его под дубовый стол.
Порой судьба напоминает незатейливого сценариста мыльных опер: помните историю про бомбу в багажном отделении самолета фюрера? Ту бомбу, замаскированную под посылку, пронес на борт, сам того не ведая, все тот же Хайнц Брандт. Тогда не сработал взрыватель, на этот раз бомба взорвалась.
Во флигеле находились двадцать четыре человека. Семнадцать получили ранения разной степени тяжести, четверо погибли, незадачливому Брандту оторвало ногу, и он скончался на следующий день в госпитале. Гитлер отделался царапинами и легкой контузией.
Операция «Валькирия» не удалась. Заговор провалился. Тысячи человек были арестованы и казнены. Казнь снимали на пленку для специального показа Гитлеру.
– Я был в Берлине прошлой осенью, на Бендлерштрассе, в штабе резервных войск. Там теперь музей Сопротивления. – Я продолжал говорить, хотя сказал уже все; я просто боялся, что Сильвио снова уставится в монитор, снова запустит это жуткое видео. Снова навалятся боль и ярость, а главное – чудовищная беспомощность.
– Ты проходишь через арку и оказываешься в глухом дворе, с четырех сторон беленые стены, узкие окна. Казарма, обычная казарма. На одной из стен – стальной венок и мраморная доска. Там расстреляли Штауффенберга.
Сильвио, с серым постаревшим лицом – он явно не спал этой ночью, в каком-то оцепенении смотрел на меня, но смотрел не в глаза, а на губы. Точно слова мои по мере произнесения обретали видимость, и он завороженно следил за их материализацией.
– Когда сработала бомба, Штауффенберг уже выехал из ставки. Он видел взрыв из машины. Добравшись до Растенбурга, он тут же вылетел в Берлин. Связался с участниками заговора, объявил, что Гитлер мертв и операция «Валькирия» вступает во вторую фазу – фазу захвата власти на местах. По плану армейские командиры должны были арестовать офицеров СС и гестапо. Штауффенберг сам обзванивал командиров частей Вермахта в Германии и на оккупированных территориях, убеждал немедленно выполнить приказ нового командования. Кое-где аресты начались, но большинство армейцев решило дождаться официального сообщения о гибели фюрера. Вместо траурной вести по радио объявили, что Гитлер жив.
