– Ну, да. Степан!
Микоян издали поприветствовал командира, подошел и согласился, не раздумывая, лететь вторым.
– А много листовок-то? – полюбопытствовал он.
Стельмашук гордо продемонстрировал «ГАЗ», доверху набитый продукцией агитпропа.
– Ого! За раз не раскидаем.
– Будем сеять разумное, доброе, вечное! – засмеялся Котов.
– А то!
Быкова смущало лишь одно – «По-2» был беззащитен, а скроен из фанеры и перкаля.
«Ночные ведьмы» справлялись с ним и возвращались живыми из ночных бомбардировок именно потому, что вылетали ночью, когда негромкий стук мотора практически не различался.
Немцы не зря прозвали «По-2» «Kaffeemuhle» – «Кофемолкой».
По скорости он уступал «Мессершмиттам» и «фоккерам» почти что вчетверо, но именно эта неторопливость позволяла маленькому стойкому бипланчику летать буквально на уровне травы.
Ближе к вечеру стали собираться.
Желающих «освежиться перед сном» набралось изрядное количество, но Григорий взял с собой в полет Микояна.
Усадил того в заднюю – штурманскую – кабину и со всех сторон обложил пачками листовок. Еще две кипы бумажек на немецком языке подвесили на держатели под крылья – информационные бомбы.
– К запуску!
Отяжелевший «По-2» взлетел и потянул к передовой.
Линию фронта пересекли над облаками, так что до земли стрекот движка не донесся.
Когда темнота внизу обозначилась десятком редких огней, Быков сверился с картой.
– Под нами Моховое! – крикнул он Микояну. – Бросай!
Степан высунул пачку листовок за борт, встряхнул ее – и бумаги с громким шелестом вытянулись в мельтешащий шлейф.
И пошло…
Над железной дорогой к Орлу, над деревнями и дорогами, везде, где пахло человеческим духом.
– Все! – громко доложил Степан. – Кончились!
– Возвращаемся!
Самолет лег на обратный курс.
К фронту подошли «на цыпочках». Потом Быков и вовсе убрал газ, переходя на планирование.
«По-2» парил в тишине, и только легкий посвист ветра был различим.
Над немецкими окопами «Кофемолка» пролетала на высоте ста пятидесяти метров.
Две толстенные пачки листовок с парашютами висели на бомбодержателях, прицепленные за аварийные стропы, и вот сброс – увесистая куча бумаги ушла вниз. Принимайте посылки!
Вернувшись порожним, Быков вылез из кабины лишь для того, чтобы размять ноги.
– Молодцы, пропагандисты! – похвалил их Стельмашук.
Степан сбегал по естественной надобности и вернулся – его снова закидали «наглядной агитацией».
– На взлет!
Вторая ходка уже не несла новых ощущений для Быкова – они просто делали свою работу. Работу небесных агитаторов.
Через полчаса, разбросав пропагандистский груз, «По-2» повернул обратно.
Его опять загрузили, заправили.
Третья ходка…
– Василий! – позвал Микоян. – Обрати внимание: справа на два часа!
Быков обратил, но далеко не сразу заметил – тьма стояла полнейшая.
И лишь потом проявилась полосочка лилово-красных огоньков.
Их могли исторгнуть только выхлопные патрубки мотора самолета.
Знать бы, какого. И чьих ВВС?
Тут самолет внизу развернулся, и Григорий увидел вторую полоску выхлопа.
Тут уж сомнений не осталось – под ними пролетала знаменитая «рама», двухбалочный «Фокке-Вульф-189».
Надо полагать, фрицы тоже заметили русский самолетик и вошли в боевой разворот.
