при свидетелях мне ничего не будет. А когда тет-а-тет, пожалуй, лучше не нарываться.
Назад отступать мешала кровать, поэтому я стала бочком продвигаться к выходу, пытаясь увеличить между мной и этим хищником расстояние и прикидывая, как бы поскорее добраться до спасительной двери.
По-видимому, Габриэль решил, что много думать мне вредно, да и десерт вот-вот подадут, а значит, следует поторопиться: поэтому бесцеремонно придавил меня к стене.
– Сейчас же отпусти! – уперлась кулаками мерзавцу в грудь, наивно полагая, что мне удастся его оттолкнуть. Горячее дыхание обожгло кожу, а от опасной близости с ведьмаком кровь ударила в виски. Ненависть схлестнулась с желанием снова ощутить вкус его губ.
А он, как назло, и не думал меня отпускать. Наоборот, прижался еще теснее, беззастенчиво продолжая лапать мои бедра.
– Да ты… – закончить нецензурную речь я так и не успела, негодяй завладел моим ртом.
– Значит, теперь мы будем играть в недотрогу? – вдоволь меня помучив (а именно это я себе и внушала, что меня мучают и вообще я страдаю), прошептал хрипло. Перестав терзать мои губы, начал покрывать поцелуями шею, лицо, при этом не оставляя попыток задрать подол моей узкой юбки. К счастью, облегающий наряд не оставлял садисту шансов осуществить задуманное. Разве что он окончательно психанет и порвет его к чертовой бабушке.
– Габриэль, прекрати! – очередная попытка оттолкнуть ведьмака ничего не дала, он точно взбесился.
– Раньше ты особо не сопротивлялась.
– Раньше ты не был таким козлом! – прошипела, стараясь увернуться, пока мне не заткнули рот очередным наглым поцелуем. – А хотя нет, все-таки был… Иди, вон, лучше обхаживай свою Франческу!
– Сколько можно повторять: мы с ней не пара. Когда же ты уже наконец это поймешь и перестанешь меня грызть. Я только тебя хочу…
Насчет последнего сомнений не оставалось. Слишком уж тесным было соприкосновение наших тел, что позволяло мне в полной мере прочувствовать, насколько я желанна.
Поняв, что юбка так просто не сдастся, ведьмак приступил к плану «Б»: нетерпеливо зашарил по спине в поисках застежки. И, словно бы издеваясь надо мной, наверное, желая наказать за сцену за ужином, жадно припал к изгибу на шее, явно намереваясь оставить на нежной коже засос.
– Совсем обалдел?! – Еще не хватало светить перед всеми позорной меткой!
– Это я из-за тебя потерял голову, – с ходу нашел виновницу своего припадка.
Наверное, я бы чем-нибудь его все-таки огрела или он бы меня таки «покорил», если бы в тот момент не раздался стук в дверь, ознаменовавший мое спасение.
– Габриэль, тебя отец зовет.
Ведьмак прижался лбом к стене, шумно выдохнул, пытаясь справиться со своими демонами. Не сопротивлялся, когда я его оттолкнула, и не стал удерживать, когда выскочила на балкон.
Пусть сам объясняет своей бабушке, что тут забыл, а мне необходимо остыть.
– Скажи, я скоро подойду, – крикнул он воскресшей покойнице. Спустя несколько мучительно долгих мгновений наконец вышел из комнаты.
Я стояла, вглядываясь в объятый сумерками сад, наслаждаясь прикосновениями легкого ветерка, освежавшего кожу. По- хорошему, мне бы сейчас под холодный душ. Еще лучше – в какой-нибудь гигантский морозильник. Все тело пылало, а к щекам, казалось, только прикоснись – и обожжешься.
– Не помешаю? – Аделаида приблизилась совсем бесшумно, а может, это я настолько ушла в себя, что не заметила ее появления.
Оторвавшись от каменных перил, обернулась к хозяйке вечера.
– Простите, что вела себя так за ужином. Столько всего наговорила. – Мне действительно было стыдно за свои слова. Перед Аделаидой, перед родителями Дарио, которые наверняка чувствовали себя неловко, став невольными свидетелями наших с Салвиати разборок.
Женщина встала со мною рядом и задумчиво посмотрела на небо, на котором сквозь серую дымку проглядывали первые, еще редкие звезды.
– Габриэль тоже сегодня показал себя не с лучшей стороны.
На что я лишь горько усмехнулась, едва не добавив, что он частенько демонстрировал мне эту свою не лучшую сторону.
Немного помедлив, синьора Миранте все-таки переключилась на интересовавшую ее тему:
