которого накопился резерв, заупрямится, каратели не выдадут узникам ни мяса, ни молока для детей, ни топлива для очагов. И закроют проход к дальним озерам, где еще осталась рыба.
– А где они берут молоко и дрова? – изумилась Лиарена.
– Когда монстрам каверн удается поймать корову или телку, охрана Гласа отправляет их в дальние пещеры, там растут на стенах мох и грибы. Ну а дровами служит сухой навоз и разный мусор. Здесь всегда прохладно и сыровато, поэтому спальни и детские комнаты на ночь необходимо обогревать.
– Значит, нужно забрать все эти свитки, – решил Тайдир. – Не оставлять же их Гласу.
– Как говорят маги, их должно быть очень много, ведь он даже серым никогда не давал магии досыта.
– Вот сейчас и проверим, – пробормотала Лиарена, подходя вслед за Зеленом к двери и заглядывая в кладовую.
Здесь новые хозяева этой части лабиринта оставили на потолке пару магических камней, и те сияли с непривычной после полумрака яркостью, освещая несколько стоящих у стен сундуков и ящиков. Серые уже копались в них, выкладывая на откинутую крышку самого большого сундука найденные запасы, и с каждой появившейся из недр хранилищ вещью в душе магини росло смешанное с недоверием изумление.
Ну вот зачем могли понадобиться Гласу круги сыра, мешочки с мукой и бутыли с маслом, а особенно детские рубашечки и одеяльца, которые занимали в сундуках больше всего места?!
Зато свитков и напоенных магией вещиц было намного меньше, чем она ожидала здесь найти. Либо у Гласа были еще где-то кладовые, либо он куда-то тратил магию, и Лиарене хотелось узнать, куда именно. А еще, кто кормит самого главу созданий Миттена, сами серые или кто-то из особо доверенных охранников? А может, есть и еще некто, о ком пока не слышали даже узники.
– Зелен, – решила выяснить первый вопрос магиня, присматривая за лохматым повелителем неудачных клонов, – ты еще не спрашивал, кто кормит магией Гласа?
– Синяк, – мрачно и нехотя сообщил повар.
– Синяй, – опасливо оглянувшись на дверь, шепотом поправил нового хозяина один из карателей. – Он не любит старое имя.
– Вот как, – задумчиво протянула Лиарена, заподозрив у своего прислужника еще один нераскрытый секрет. – И давно ты с ним знаком?
– Миттен выбирал, кто лучше… – запнулся Зелен и гордо закончил: – И выбрал меня. Синяк получился больше, чем нужно.
– Намного больше, – тихо пробормотал Барент, уставившись за спину Лиарены, и начал осторожно крутить камни на боевом амулете.
– Откуда ты… – проследив за его взглядом, стремительно обернулась магиня и захлебнулась невысказанным вопросом.
Он действительно был больше Зелена, этот его клон, обладающий пронзительно-голубыми глазками и синеватой шерстью. Почти в два раза выше, толще и намного сильнее. Все серые уже висели под высоким сводчатым потолком плотно спеленатой вязанкой, пряча от нового хозяина испуганные глазки. Только сам Зелен еще противился воле синего клона, с яростным выражением лохматой мордочки раздирая в лохмотья и поглощая вьющиеся вокруг него воздушные плети.
Глава 26
Действовать в подобных случаях Лиарена привыкла не рассуждая – бросая в противника сразу несколько различных заклинаний, призванных сбить его с толку и заставить показать свое слабое место.
Огненный шар, рассыпавшийся при прикосновении к Синяю на кучу раскаленных угольков, сменился мощным порывом ветра, разметавшим по комнате еще не собранные серыми в мешки свитки и детские чепчики. Тут же в громилу ударило самое мощное заклинание сна, которое только знала магиня, и вот после него Синяй забеспокоился.
Сначала отпустил плеть, которой держал серых, и они рассыпались по кладовой, как перезрелые яблоки, если кому-то, разумеется, встречались яблоки размером с хорошего козла и такие же серые и косматые. Затем Синяй пошарил по своей лохматой груди и вдруг вытащил из шерсти висящий на цепочке амулет, казавшийся в его огромной лапе маленьким и безобидным.
Однако Лиарена ясно видела окружающий хрустальный кулон рыжий отблеск боевой магии и понимала, как мало у нее шансов исправить ситуацию. Вот сейчас клон раздавит в мощном кулаке хрупкий фиал, и на волю вырвется какая-нибудь гадость,
