сказать от изнеможения. Миссис Лич не оставалось ничего другого, как вызвать Стива, да и я все равно был уверен, что Клэр предпочитает его. Со смесью облегчения и сожаления я упал на стул, успокаивая себя тем, что должен скрывать свои умения. Еще несколько часов, и я их покажу.
Кровяшки – самые мелкие тролли во вселенной. Эти легендарные надоеды, на которых жаловались еще шумерскими пиктограммами и египетскими иероглифами, были не больше комаров и питались детьми, слишком долго заигравшимися на улице. Кровяшки вцеплялись им в волосы как вши и зарывались в кожу головы, вызывая болезнь.
Мы следовали указаниям астролябии Джека до их последних охотничьих угодий – местного приюта.
Джек смазывал вонючей мазью верхнюю губу всех детей с температурой, на которых мы натыкались. От этой мази появлялась потребность опорожниться, мы скрылись в коридоре, как только первый ребенок вышел в туалет. Потом мы вбежали внутрь, и Джек велел мне лезть в унитаз. Я беспрекословно подчинился, пока рука не погрузилась в воду по плечо. И я нащупал там какой-то затор, повозился с ним с минуту и вытащил комок белых крохотных троллей, вцепившихся друг в друга когтями и зубами. Кровяшкам требовалось немного подрасти, прежде чем выскочить наружу.
Неприятный улов, это уж точно, но убивать их довольно легко. Машина сержанта Галагера подкралась как раз когда мы уходили. В подсветке приборной панели я различил контуры его лица, он осушал последнюю из, вероятно, многих чашек кофе. Собственными глазами увидев на свалке АРРРХ!!! он, без сомнения, засомневался в своем рассудке, но все же должен был защищать горожан. И вот он, как и я, всю ночь на ногах и делает то, что считает правильным. Я думал о нем, когда мы, охотники на троллей, провели следующие несколько часов, сжигая желчные пузыри за пустым складом.
Среда пришла своим чередом, хотя я едва ли смог бы ответить, какой сегодня день недели, если бы меня спросили. Единственное, что я подсчитывал, так это все бо?льшее число отсутствующих в каждом классе учеников. Хотя я и пренебрегал математикой миссис Пинктон, но произвел собственные вычисления, сложив пустующие парты. На репетиции пьесы – все то же самое. Где наш Меркурио? Где брат Джованни?
А затем снова быстро настала ночь. Познакомьтесь с Дзунннами – их грязные мешки с развязанными тесемками говорят сами за себя. Они явились за детьми для Гунмара, ясно как божий день. Дзуннны дрались командой, наскакивая на нас с сомкнутыми руками, как игроки в регби, они носили одинаковые комбинезоны в красно-зеленую полоску и шлемы, сделанные из черепов троллей побольше. Довольно грозное зрелище, должен признаться, но их техника наскочи-и-ударь не могла сравниться с четырьмя разящими мечами, несколькими десятками щупалец-хлыстов и выходцем из семьи АРРРХ!!!ов, набравшейся сил после трехразового питания кошками. Даже проигрывая, Дзуннны запевали свою минорную боевую песню. В противовес я стал выкрикивать строки Шекспира, которые неожиданно приходили мне в голову.
– Чтоб мерку снять для будущей могилы, погань!
И мякотки отсечены.
– Твои глаза опасней для меня, чем двадцать их мечей!
И отсечена пара рук.
– Светильники померкли перед нею!
И отсечена голова, все еще в шлеме.
Никогда еще охотники на троллей не убивали так стильно. Даже мои спутники поразились. Вскоре отряда Дзунннов больше не существовало, и мы провели остаток ночи в очередных бесплодных поисках Гумм-Гуммов. Не раз нам приходилось избегать проницательного взгляда сержанта Галагера. Он был везде и всюду, это произвело на меня впечатление. Он явно хотел помочь. Но даже у героев есть ограничения. Это не его битва.
Когда мы добрались до дома, я не обратил внимание на звуки и свечение телевизора. Упаковал ланч для Джека, как делал каждое утро, перед тем как пару часов поспать, но потом обнаружил его прилипшим к телевизору. Поначалу я не разобрал мутное и дрожащее изображение, но затем узнал троллей, и не просто троллей.
Изображение стабилизировалось, и я увидел Моргунчика и АРРРХ!!! стоящих на кухне с заляпанными арахисовым маслом лицами. Потом я услышал людские голоса. Свой голос. Голос Таба. У меня закружилась голова, мне хотелось схватиться за что-нибудь, чтобы не упасть. Но ничего не оказалось под рукой, я пошатнулся и увидел провода, ведущие от телевизора к плюшевому мишке – скрытой камере, о которой я совершенно забыл.
На диване сидел папа, в полном ступоре, и это означало, что он смотрит уже несколько часов.
Джеку не нужно было ничего говорить: он забыл дать папе шмуфа. Упакованный ланч выпал из моей руки, зашуршав бумагой. Шум вывел папу из транса, и с болезненной медлительностью он потянулся к плюшевому мишке. Зернистое изображение моргнуло и сменилось видеоизображением сержанта Галагера с запавшими глазами, он отказывался подтвердить, что пропали еще четверо
