– К бою! Перенос огня по моей команде, – скомандовал я и отошел в сторону для безопасного пропуска реактивной струи, занимая позицию напротив огромного пролета панорамного окна за спиной и только там поднимая гранатомет.
Триста восемьдесят метров. Ну, не знаю, что теперь может помешать. У нас два пулемета, «Корд» с оптикой, это круто. На такой дальности при стрельбе из крупняка, да и из «ПКМ» тоже, можно вообще о поправках не думать, тут практически прямой выстрел. А я дополнительно накину. Проверил, насколько удобно лежат гранаты, увидел бросающиеся в глаза зеленые картонные тубусы прикрученных вышибных зарядов и почти успокоился.
И тут же передумал, откладывая «семерку» в сторону и поясняя для друзей:
– Смотреть буду.
Вражеский пулеметчик, скорее всего, сразу же вызовет на помощь отвалившую тарелку, именно такой ход нужно предусматривать. Не очень-то и страшно, пусть возвращается. НЛО при движении по ущелью придется атаковать нашу позицию в лоб, а встретить ее есть чем. Как сунется, так и отскочит, гугонцы очень не любят пулеметы. Они бы и за «шишигой» с артустановкой не погнались сломя голову, не просто так они страх потеряли. Чуйка мне подсказывает, что в какой-то момент бортовая артустановка просто вышла из строя.
Для того чтобы зайти к нам с тыла или с флангов, тарелке придется подняться над горами или уйти еще дальше и только там перевалить через хребет, что маловероятно.
Минута! Начинаем.
Павел, единственный по-настоящему боеспособный боец группы Залетина, начал почти секунда в секунду. Не жалея автомат, он начал поливать в сторону ангара длинными очередями, магазин за магазином, чем показывал явные намерения беглецов пойти на проскок, – они решились на побег, чего ты ждешь, сволочь!
И пулеметчик не подвел, откликнувшись короткими и точными очередями, вышибающими из стены дома крупные крошки известняка и штукатурки.
А я смотрел в большой бинокль. После морской прогулки на «Салехарде», регулярно завидуя капитанской оптике, думал много, но быстро – если есть возможность ездить на машине, то почему бы не взять и прибор побольше, не на себе же нести! С хорошим полем зрения и увеличением, с отменной бинокулярностью и светосилой. И теперь смотрел на мир новыми глазами. Смотрел, и этим самым глазам не верил…
Во втором слева узком и вытянутом оконном проеме отчетливо был виден ствол пулемета и стрелок, пристроившийся за ним.
Из-за прицела в сторону Рыжего Дома наполовину вполне грамотно скрытый за стеной смотрел какой-то серый призрак. Голова, если это была голова в общепринятом понимании, была укрыта чем-то похожим на капюшон, а вот на месте лица был темный овал неправильной формы, смахивающий на театральную маску.
Волосы под кепкой стали мокрыми и холодными, так мне показалось. Или не показалось?
Это не человек!
Пш-ш…
– Я один это видел? – хрипло спросил уфолог.
– Не один, – прошептал Данька.
Это совершенно точно не человек! Гранатомет! Ну, все, бинокль пока не пригодится, можно внести в начинающийся концерт разнообразие – сыграть и свою сольную партию.
– Огонь! – рявкнул я, выстрелил и почти сразу закашлялся, выбивая из легких поднятую реактивной струей пыль.
Дам-дум-дум!
Если вы никогда не слышали, как среди кирпичных стен лупит очередями пулемет «Корд» или «Утес», то во время первой прослушки этого незабываемого концерта стоять рядом не рекомендую. Тем более сбоку, почти по траверзу обреза ствола.
Дум-дум-дум-дум!
Тяжелые пули сразу взбили в районе цели несколько взметающихся пылевых облачков, хоть одна, я надеюсь, пошла удачней. К старшему брату присоединился младший, «ПКМ» стрелял более длинными очередями, точно и убойно.
Я быстро оглянулся, еще раз проверяя, как стою, подогнал в прицеле марку и, открыв рот пошире, послал по цели вторую гранату. Шлейф маршевого двигателя понесся к ангару, а я, не фиксируя точно результат попадания снаряда, торопливо перезаряжался. Грохот от выстрелов «семерки» стоял такой, что в момент заглушил работу обоих пулеметов.
Там, где стоял ангар, творился настоящий ад, не хотел бы я там оказаться в этот момент. Легкие стены из гипсокартона и сайдинга разваливались. Тяжелые пули «Корда» попали в мешки с цементом или строительной смесью, подняв облако пыли, почти
