Я обмерла.
— Вы… — мой голос дрогнул, — вы меня убьете?
Он искренне удивился:
— Зачем?
— Я не собираюсь входить в вашу стаю.
— А придется. — Захарий довольно ухмыльнулся. — По закону девушка входит в стаю мужа.
У меня задергался глаз. Это конец… Пока валялась без чувств, меня выдали замуж! Но почему тогда Андрей не «обрадовал»? Не сообщил о невыполненном супружеском долге? Он не упустил бы такой повод поиздеваться!
Слава небу, что удержала язык за зубами, — следующие слова вожака развенчали мое невольное заблуждение.
— Свадьбу сыграем позже, а этой ночью проведем ритуал соединения. Полнолуние — идеальное время для заключения союза.
— Я не собираюсь замуж, — заявила твердо.
— Это ты сейчас так говоришь. Я готов поспорить, через полчаса ты прыгнешь на шею моему сыну.
И снова судьба и то, что я не азартна, уберегли от беды — я промолчала и вскоре убедилась, что правильно сделала. Иногда молчание не просто золото, а страховка от возможных неприятностей.
Вожак выпустил меня из клетки и, ничего не объясняя, повел из здания.
После побега маршрут выхода наверх слегка стерся из памяти. Да и бежала я тогда, доверившись интуиции, особо не осматриваясь. Впрочем, и запоминать ничего не пришлось — выйти из комнаты с клеткой и по коридору к лифту.
Оказавшись на улице, я с наслаждением вдохнула прохладный воздух полной грудью. Кондиционерам не сравниться со свежестью леса. Пару часов назад прошел дождь. Раскаленная земля приняла большую часть влаги. И воздух пропитался одуряющим ароматом живицы и хвои, запахом мокрой травы и летних грибов. Но острее всего пахло волчьей шерстью — я даже чихнула.
— Будь здорова, — вежливо пожелал Захарий и подтолкнул в спину: — Скорее, нас ждут.
Кто ждет, можно и не уточнять, — рассказал нос.
Утоптанная дорожка привела к густому высокому орешнику, и когда мы прошли сквозь него по узкой тропинке, я замерла, пораженная открывшейся картиной. Большая поляна, по кругу разбросаны толстые бревна. И на них — волки. Одни стояли, другие сидели, некоторые и вовсе вальяжно разлеглись… Гигантские зверюги, серые, смоляно-черные, серо-коричневые, молча встретили нас. В их желтых глазах светилось ожидание, любопытство и… азарт?
Удивляться тому, что я вроде бы определила эмоции незнакомых оборотней, времени не было — старший Горобинский, подталкивая в спину, вывел в центр поляны, где росла старая сосна. Дерево было настолько огромно, что его ствол могли бы обхватить разве что человека три, не меньше.
Оказавшись у сосны, я принялась считать волков, краем глаза не выпуская из вида вожака, поднявшегося на поросший мхом валун. Прямо король-лев из известного мультфильма…
К оставшемуся возле подножия «трона» Андрею подошли друзья — Соболев с Алиной. Девушка бросила на меня быстрый взгляд, в котором легко читалась злость. Похоже, дуется, что я подставила их, сбежав? Да еще так подленько, уложив в кровать к здоровяку… Эх, от нее мне теперь сочувствия не дождаться, это точно.
— Вервольфы живут бок о бок с людьми Тысячелетия, — зычно начал вожак свою речь. — С каждым столетием меняемся мы и наши законы. Но порой происходит нечто, что заставляет вернуться к истокам, к древним законам. В нашем случае поводом стал спор за свободную самку.
Я насторожилась. Спор предполагает как минимум двух участников. Что Андрей претендует, понятно, а кто второй? И есть ли он?
Любопытство мое осталось неудовлетворенным — имен Горобинский не назвал.
Ловко обошел скользкий момент. Я могла бы поднять этот вопрос, да вот толку от него? Вся эта речь — показуха, видимость, что придерживаются своих законов. Как скажет вожак, так и будет. Ну что ж, если выдадут замуж против моей воли, в истории оборотней я стану первой новобрачной, которая искусает супруга.
— По нашим обычаям выбирает женщина. По если претендентов много и она не может определиться, за нее сражаются.
Захотелось захихикать. Да на здоровье! Пускай дерутся, плакать, если поубивают друг друга, не буду.
— Но если самка из чужаков, — голос вожака посуровел, — и крутит хвостом, нарочно сталкивая сильных самцов стаи лбами, она не заслуживает священного поединка.
