вещи рвутся часто и не подлежат починке.
Вроде бы и все? Нет, есть еще легендарный животный магнетизм, когда девушки-оборотни, если того хотят, становятся безумно желанны для представителей противоположного пола. Магичкам для тени подобного эффекта приходится варить зелье или использовать энергозатратное заклинание.
Когда вернулась Ксения, я насчитала с десяток плюсов… и еще больше минусов.
— Как все прошло? Они договорились с Вольским?
— Договорились, да, — грустным шепотом сообщила женщина. — Завтра Дашу передадут отцу за кругленькую сумму.
Вспомнилось, сколько муж заплатил ей самой сначала за рождение малышки, а затем за отказ от родительских прав. Но я промолчала, понимая, что моя колкость сейчас будет натуральным избиением лежачего.
— Это же хорошо, что достигли соглашения. Или я еще чего-то не знаю?
— Вампиры отпустят только Дашу. Остальным придется выкручиваться самостоятельно.
Что ж, я и не думала, что кто-то предложит за меня выкуп.
В молчании прошло несколько часов, пока не проснулась Даша. Удивительно, как быстро дети приспосабливаются к изменившимся условиям существования. Девочка, выглядывая в окно, любовалась птицами, весело рассказывала матери о своих проказах. Я благодарила небо, что она фонтанировала радостью, разгоняя светлой улыбкой мои темные мысли.
Вскоре нам принесли завтрак. Вольским — бутерброды и чай, мне — тарелку с мясом. Сырым. Не хотелось мне есть его перед Ксенией — все же это неэстетичное зрелище, — но пришлось. Вампир предупредил, что вернется через четверть часа и отведет к Крейгу.
Еда восстанавливала силы оборотня, и отказ от такой возможности сравним с преступлением. Аккуратно накалывая кусочки на вилку, за считаные минуты вычистила тарелку.
— Поели? — осведомился вернувшийся охранник. — Оборотень, Крейг тебя ожидает.
Выйдя в темный коридор и дождавшись, пока конвоир закроет дверь, я успела сделать всего несколько шагов, когда получила тычок в спину.
— Давно хотел это сделать! — Мерзавец прижал к стене и коснулся губами моей шеи.
«Укусит!» — ухнуло набатом в голове.
Вампир с идиотским прозвищем Ящер провел языком по моей шее влажную дорожку… и отпустил. Меня передернуло от отвращения. Фу, уж лучше бы укусил!
— Пойдем, на большее нет времени, — с сожалением произнес он и подтолкнул вперед.
Кажется, я знаю, что произойдет дальше, если не сумею убедить Крейга, что удерживать меня в плену нельзя… Красноречивые взгляды и прикосновения его помощника Ящера ясно об этом говорили.
Кабинет отличался от спальни меньшей степенью запущенности и более помпезной обстановкой. Массивные кресла и диван, обитые красным бархатом, с вычурными позолоченными украшениями на спинке и подлокотниках, дисгармонировали с книжным шкафом, заставленным книгами в черных обложках. Энциклопедии? Собрания сочинений классиков? Еще странным выглядел рабочий стол с легким налетом пыли и малахитовой подставкой, полной канцелярских предметов, похожих на произведение искусства, — малахит и серебро смотрелось эффектно.
— Присаживайтесь, Миа, — благодушно предложил Крейг.
Сам он стоял возле стола, засунув руки в карманы темно-синих брюк. Белая футболка подчеркивала хорошо развитый торс. Вот так увидишь — и подумаешь, что перед тобой привлекательный молодой мужчина. А столкнешься с ним взглядом — и впечатление разбивается о вековую стужу в глазах. Так смотрят только те, кто много и без жалости убивал.
— Спасибо, я постою.
Решение оказалось ошибочным: Ящер, плюхнувшись в кресло, дернул меня к себе на колени.
Ярость… я никогда еще не испытывала ее настолько остро! Металл наручников накалился, прожигая кожу. От неожиданной боли я закричала.
Крейг процедил сквозь зубы:
— Отпусти ее, Ящер.
— Зачем? Если я все равно заберу ее себе? — нагло осведомился Ящер. — Пусть привыкает.
— Решение принимать не тебе, а мастеру. Он может и не отдать девушку.
Я была настолько шокирована происходящим, что не знала, что сказать. Все заготовленные слова испарились из памяти, стоило наручникам наказать за пробуждение сущности зверя. Как же плохо я подготовлена к боли… И какая, оказывается, волчица
