Отвечаю с конца, так проще.
Само проходит, конечно. Но крайне редко. Настолько редко, что такие случаи можно считать чудом и не особо на них рассчитывать.
…Что касается меня.
Мне, честно говоря, это состояние не просто знакомо. Оно для меня базовое с детства (не с раннего, а лет с десяти). Встроенное по умолчанию. То есть, если ничего с собой не делать, то так всегда и будет. Если делать, но недостаточно, тоже так и будет. И только если делать с собой почти невозможное, будет немножко не так.
И естественно, я об этом очень много думаю. И наблюдаю. И экспериментирую. И вопрошаю (не только гневно и не только богов, но и их тоже, и гневно – случается: пошто?)
Людей, впрочем, тоже вопрошаю. И убеждаюсь, что подобное состояние знакомо не всем, но очень многим. С внутренней сложностью оно коррелирует, но не всегда. И подозреваю, коррелирует только потому, что без внутренней сложности люди часто просто не обладают нужным инструментарием, чтобы это дело как следует отрефлексировать, сформулировать и пожаловаться.
Короче, эта «бесконечно унылая нота» очень популярное музыкальное произведение в рядах текущего человечества. Всегда в первых строках чартов. Надо с нею разбираться всерьез.
Теперь я вроде бы сверну в сторону, но на самом деле не сверну. А наоборот. Следите за руками.
Я здесь, в Вильнюсе, очень часто наблюдаю (в том числе и на собственной шкуре) такую картину: приезжает сюда человек и влюбляется в город. И совершенно явно взаимно: радостей, подарков, откровений и явных указаний на то, что ему здесь самое место, человек получает по сотне в день. Но если это человек с таким неприятным гражданством (вроде нашего украинского), которое не позволяет оставаться жить, где захочешь, и при этом не супер-бизнес-воротила и не богач, его дальнейшая жизнь обычно превращается в адский ад, в результате которого человек или добивается своего очень дорогой ценой, или уезжает нафиг.
Это на самом деле сводит с ума – когда, с одной стороны, весь окружающий мир дружным хором местных божеств, блудных демонов и примкнувших к ним духов стихий говорит: «Я тебя люблю, оставайся со мной», – а с другой, голосами чиновников: «Пшел отсюда вон!» Ну, правда, чокнуться можно от такого противоречия.
У меня на эту тему есть телега, которую я задвигаю всем заинтересованным лицам в качестве шутки (но только потому, что в актуальной культуре на такие темы принято говорить шутливо, если хочешь выглядеть вменяемым): бюрократический мир со своими адскими бумагами – настолько безумная, выморочная, не имеющая никакого отношения к живой жизни херотень, что наши духи местности просто не врубаются в тему. В их чистом сознании бюрократия не укладывается. И рады бы помочь новому любимчику, но не понимают, в чем проблема. Ну, это примерно как человеку представить Белую Дыру, только еще трудней, потому что у нас хотя бы какая-то теоретическая база для рассуждений о Белых дырах есть. А у них для рассуждений о бюрократии даже языка нету.
Из этого гона получаются разной степени мрачности смехуечки, но штука в том, что я правда примерно так думаю.
…А теперь возвращаемся к нашим баранам (унылым).
Штука в том, что грубо (очень грубо) говоря, мы – тоже они. В смысле духи и божества. То есть сознание человека очень сложно устроено. Под многочисленными слоями личностей-субличностей-эго-хуего и прочей хренотени скрывается вполне себе могущественное существо. Оно – очень важная часть нашего сознания. При этом с ним у кратковременной части сознания, которую мы ошибочно считаем «собой» практически нет контакта. Тогда как контакт с ним единственный стоящий ключ к бессмертию, какой только можно заполучить. Она (эта часть) – абсолютно и несомненно бессмертна. А все остальные составляющие – как получится. Собственно, все стоящие духовные практики – про то, как обессмертить как можно большую часть себя. То есть построить как можно больше мостов от сиюминутной личности к тайной бессмертной части себя и связать их воедино.
(Понятно, что я ОЧЕНЬ упрощаю. Но меня можно понять: о таких вещах даже вслух особо не говорят, а уж в письменном виде – совсем психом надо быть. Но я, во-первых, и есть псих, а во-вторых, мне все можно, потому что меня никто не принимает всерьез. И я себя тоже всерьез не очень-то принимаю, так что все в порядке.)
Теперь дальше.
Штука еще и в том, что эта незнакомая нам и почти непознаваемая часть сознания – завхоз. Она сидит у нас на распределении ресурсов, хотим мы того или нет. От нее зависит, сколько у нас энергии и (самое главное!) на что эта энергия пойдет.
Плохо не быть знакомым с собственным завхозом! И не иметь возможности с ним договориться. От этого часто случается такое недоразумение: мы придумали себе цели, поставили задачи, завели образ жизни и все, что к нему прилагается, а сил на это у нас нет. Силы есть только на то чтобы сидеть и тупить в стену. Или в экран компьютера. И их так мало (даже на это), что лучше бы уже не сидеть, а лежать. Диапазон упадочных состояний очень велик, на одном конце его клиническая депрессия, к которой без
