Подумав, я кивнула, предложенную кружку приняла и невольно почувствовала себя героиней старого фильма о трех мушкетерах. Угу, той самой Констанцией Бонасье, которая в Бетюнском монастыре с миледи воркует.
Только я, в отличие от книжно-киношной героини, пить предложенное зелье не собиралась. Нет, умом понимала, что напиток, скорее всего, безопасен, но подхваченная от Ринара паранойя была сильней.
– Спасибо, матушка Фивия.
– А платье? – вновь заговорила та. – Вы ведь не сможете расстегнуть самостоятельно.
Это была чистейшая правда, только чувство тревоги усилилось, поэтому…
– Не волнуйтесь, справлюсь.
С этими словами я отступила от двери, дабы поставить чашку на столик, а когда вновь повернулась к Фивии, увидела на ее лице неестественно широкую улыбку. Следом прозвучало:
– Не верите?
Я недоуменно приподняла бровь, а храмовница улыбнулась еще шире.
– В мои благие намерения не верите.
Это был уже не вопрос, а констатация факта. И как на подобное ответить? Нет, ну в самом деле?
– Мне известно о вашем прошлом, – пытаясь выкрутиться из неловкой и в общем-то пугающей ситуации, сказала я. – Но каждый имеет право на ошибку…
– Не лгите, – перебила Фивия.
Я искренне растерялась, и собеседница эту реакцию, конечно, заметила. И продолжила с некоторой задумчивостью:
– Его величество не раз требовал у Ларии если не прогнать, то хотя бы перевести меня в другой храм подальше отсюда. Годы верной службы его не убеждали. Король верил, что я просто жду удобного случая. Что, если он был прав?
Все. Уровень тревоги достиг пика, но растерянность оказалась сильней. Дело в том, что улыбка Фивии поблекла, а голос звучал слишком спокойно. Полагаю, именно поэтому я не закричала, а просто шагнула к двери, взялась за ручку и сказала:
– Уйдите.
Вот теперь улыбка вспыхнула снова, а я услышала тихое и насмешливое:
– Нет.
Раньше, чем успела хоть как-то среагировать, Фивия махнула рукой, и мир перед глазами подернулся странной серой дымкой. Я попыталась закричать, но даже рта раскрыть не смогла. С ужасом и какой-то отстраненностью наблюдала, как татуировка, украшающая одну из рук храмовницы, оживает. Как черный узор вытягивается, превращаясь в призрачные щупальца. Как эти щупальца тянутся ко мне.
Несколько бесконечных секунд, и тьма обвилась вокруг горла, а дымка, застилавшая глаза и лишавшая воли, растаяла. Только легче от этого, увы, не стало. Как и секунду назад, ни пошевелиться, ни закричать я не могла.
А Фивия вновь посерьезнела…
– Все давно спят, – подтверждая прежнюю догадку, сказала она. – Нас никто не услышит. Что же касается тебя… это даже хорошо, что ты будешь в сознании. Думаю, Богиня твой страх оценит.
Страх? Да это не страх, это ужас! Вот только…
Магия Фивии парализовала, но я внутренне уперлась и, повинуясь скорее интуиции, нежели разуму, попыталась сжимающую горло тьму оттолкнуть.
Думала – бесполезно. Думала, никто этих усилий не заметит. Но…
– Очень смешно. – Фивия действительно повеселела. – Только я все равно сильней. Даже при том, что эти стены частично мои способности глушат.
Невольно вспомнились слова Ринара о том, что Фивия одна из сильнейших, и сердце будто льдом сковало. А храмовница тихо рассмеялась и сказала:
– Пойдем.
Идти? Клянусь, это было невозможно! Просто тело оцепенело от ужаса! Но тьме, которая, кажется, начала проникать под кожу, было плевать. Она заставила двигаться!
Повинуясь жесту храмовницы и чувствуя себя подвешенной на ниточки марионеткой, я покорно вышла в коридор. А Фивия переступила порог кельи, дабы щелкнуть пальцами свободной руки, гася магический светильник.
Невзирая на то что по стенам коридора также мерцали светильники, тьма ударила по глазам – к сожалению, эти светильники были настолько тусклыми, что не отгоняли, а только разбавляли мрак.
