махновских приколов не слышал, мы тебе не ПОУМ[232], мы РККА.
– Кстати, командир, сливаем, это как или это что?
– Эх, ну ты, Петруха, отсталый, короче, рассказываете Старыгину.
– Хорошо, Виталий, тогда нам надо пораньше начать завтрак, а ты нам выбей разрешение, на меня и чеченюгу, мы вдвоем скатаем и к десяти вернемся.
– Смотри, обормот, не подведи меня. И впредь ничего махновского, тоже мне анархо-синдикалисты третьего дня.
Потом пошел я на завтрак, само собой, подсел к Старыгину. И начал вдувать ему в уши просьбу разведдятлов.
– Товарищ полковник, наши разведчики давно у товарища Ильиных не были, надо кого-нибудь отправить, желательно, конечно, Вахаева, ну и мне кажется, пора реабилитировать Онищука.
– Ты, старлей, что, в адвокаты записался?
– Да, товарищ полковник, я ж комиссар, и я считаю, что наказание было достаточным, тем более Мамбеткулову трудновато заниматься разведкой, все-таки даже в наряде самого Гитлера на немца ну ни разу не похож, даже сзади, и даже издалека, и по- немецки он ни бум-бум.
– Да знаю я все, и Мамбеткулова специально поставил, чтоб был повод вернуть Онищука. Хорошо, с этого дня твой Петр вновь назначен начальником разведки, и пусть едут к Арсению, тот действительно заждался, наверно. Только предупреди, еще раз поступят так, в стиле Стеньки Разина или атамана Зеленого[233], лично расстреляю перед строем, и Петра, и Лечи, и защитников типа тебя в гаупвахту на полгода посажу.
– Онищук и Вахаев, позавтракали? – типа строго спрашиваю я.
– Так точно, товарищ комиссар дивизии.
– Тогда обоим переодеться в немецкую форму, взять подходящие документы у Ашота, мотоцикл с горючим и патроны у начтыла, а потом на разведку, к Ильиных.
– Есть, товарищ старший лейтенант, разрешите выполнять.
– Даю вам время до обеда, не позже двенадцати вы должны быть здесь.
И ребятки, окрыленные (будто отрехлитрились «пред буллом»), улетели в окрестности Городка, в деревню Нюшкевичи, к Арсению, коренному гурану. А я пошел опять к отфильтрованным экс-пленным, надо, как говорится, побалакаты, чем воны дышать и що им зараз треба працюваты. Стоит их брать в отряд (на боевые места) или, если толка нет, то пусть в склады, санбат и т. д.?
Прибылов проверяет новых вояк через сооружение землянок, на всякий случай вокруг устроены четыре пулеметных гнезда, мало ли чего. А ребята работают, слышен стук топоров, крики, швырканье лопат, мат и другой рабочий шум. Вот двое бегут с носилками, видимо, землю выносят из будущей землянки.
– Бойцы, кто такие?
– Товарищ старший лейтенант, я красноармеец Симакин, а это красноармеец Абузяров, мы артиллеристы из УР-62[234], служили в многоамбразурном ДОТе «Лесистая горка».
– Как попали в плен?
– 21-го вечером приехали НКГБ-шники и арестовали командира ДОТа капитана Анисимова, с собой привезли капитана Кондратенко, его назначили новым командиром ДОТа. Затем еще до взвода красноармейцев прибыло на пополнение, по приказу самого Павлова, сказали, ну и документы у них, у лейтенанта и остальных, смотрел Кондратенко.
А потом НКГБ-шники, Кондратенко и эти новоприбывшие, вдруг оказались немцами, и пока мы спали, они обезоружили часовых и взяли ДОТ без выстрела. А ДОТ охранял железнодорожный мост и буквально рядом автомобильный, в результате этого немцы рванули вперед, не встречая сопротивления, разгромив пехоту в предполье. А мы проснулись уже в плену. Вот нас всех пригнали в этот лагерь, поначалу конечно, расстреляв евреев, коммунистов, комиссара ДОТа и одного грузина по фамилии Окруашвили, он, бедный, очень был на еврея похож.
– Понятно, и много вас тут с того ДОТа?
– Да нет, товарищ старший лейтенант, тут человек десять, нас разделили, остальных почему-то в другие места погнали. А почему, так немцы нам не докладали.
– Ну и что вы теперь собираетесь, разбегаться по домам или воевать?
– Товарищ старший лейтенант, после плена домой не пойдем, надо за это все отомстить клятым немчурам. Вы бы знали, как эти суки нас мучили, чем кормили, только месть, о другом у меня мыслей нет.
– Красноармеец Абузяров, вы тоже так думаете?
– Конечно, товарищ старший лейтенант, при мне немчура Абрашку Ванштейна пристрелила, а он моим другом был. Да и потом в
