наверно, в последний раз (ну на этом месте дислокации), мы отсюда уйдем (хотя, может, через полгодика вернемся, когда наш рейтинг тут чуть понизится). Это жРУналистам и кармандидатам (ну в пЭрзиденты, гварбернаторы и т. д.) нужны рейтинги высокие, нам, партизанам, чем меньше (ниже) рейтинг, тем целее шкура. Потому нас обзывают бойцами нулерейтингового фронта (тогда уж тыла, так логичней).
Подхожу пружинящими шагами сильного мужчины (ох уж это самомнение…), тут же рядом появляется Прибылов и чего-то мнется.
– Прибылянц, чо хотел?
– Можно с вами поговорить?
– А после завтрака никак, не судьба пошуршать языком?
– Можно, но невтерпеж.
– Ничего, Прибылидзе, ссать и родить нельзя погодить, а остальное можно.
– Хорошо, тогда я после завтрака зайду, товарищ командир.
– Ни фига, Прибылайтис, стоять, кругом и в штаб, вместе позавтракаем, ну и потрындим зараз.
– Слушаюсь, – и товарищ инженер за мной ступает в хату.
Старшина материализуется и сервирует завтрак (почти кошерный, я ж мусульманин, свинину ни ням-ням).
Сидим, пьем черный кофе (откуда спросите, бог, конечно, послал через немцев), местами чавкаем, местами вполне пристойно, Прибылов ест, как будто спешит на свидание с Анютой «Бюст» Семинович, и если он опоздает, то Семинович пойдет гулять с Егором Гайдарем.
– Прибылов, ты куда спешишь, подавишься же, где нам потом военинженера брать?
– Виноват, товарищ старший лейтенант, – и Прибылов снижает обороты чавки.
Наконец галеты со сливочным маслом мы добили до победного конца, и, потягивая третью чашку кофе из кофейника (тоже бог послал, тоже через немцев, фрицы, это типа древний DHL[164], спецурой для партизан), говорю Прибылову:
– Ну, Пальчинский[165], я тя слухаю в оба уха, давай срезонируй воздух, всколыхни ноосферу.
– Товарищ старший лейтенант, мы же сегодня нападем на колонну?
– Ну, планируем, конечно, и что дальше?
– А потом уйдем в другой район.
– Ты это что, решил осведомленностью похвастаться? Говори по существу, товарищ воентехник, и нефиг растекаться мыслию по древу, как Адам по Еве.
– Так вот, потом же немцы придут, осмотреть разбитую колонну, мертвых своих похоронить, военное имущество оценить, можно отремонтировать или нет и т. д.
– Прибылов, ты что, вчера днем на солнцепеке спал или лицо бензино-керосиновой тряпкой вытирал, а может, спал на ней?
– Так вот, есть мысль заминировать место нападения.
– Смотри, какая оригинальная мысль, Прибылов, да по сравнению с тобой Ньютон[166], Лавуазье[167], Левенгук[168] и Бируни[169] первоклашки, скажи честно, ты что, издеваешься?
– Мои ребята предлагают несколько новых рационализаторских предложений по минированию.
– Вот, Прибылов, уже лучше, ну переходи к конкретике, а то я щас пресс закажу, чтоб из тебя выжать все.
– Саперы первого отделения придумали дешевый самодельный шрапнельный фугас, это металлическая воронка из листового железа диаметром 40–50 см и высотой конуса также 40–50 см, на дно воронки укладываем двести-триста грамм тринитротолуола, аммонита, пироксилина или любого другого взрывчатого вещества. Сверху набиваем металлическими обломками и другим металлическим ломом размерами максимум с орех лещины. Потом все это заворачиваем в мешковину и в узкую часть конуса вставляем детонатор. Направляем раструб конуса на место, где предполагается появление живой силы противника, то есть ставим конус перпендикулярно широкой частью к земле. Появляется противник, детонатор вызывает взрыв тринитротолуола (или аммонита и т. д.), и куски металлического лома, как шрапнель из пушки, поражают все в своем радиусе действия. Больше взрывчатки, дальше радиус, то есть зона поражения.
– Из тя хороший лектор получится, бонбу апробировали хоть? (Спецом боНба написано!)
– У меня не все, товарищ старший лейтенант, я не рассказал про велосипедный взрыватель.
