Гнев дракона. Эльфийка-воительница

Они шли рядом, и только теперь Артакс осознал масштабы сражения. Столько умерших, искалеченных, умирающих… Некоторые, похоже, сошли с ума. Они сидели среди трупов и смеялись гак, что у Артакса по спине пробежал холодок. Неужели Львиноголовый хотел, чтобы он увидел это?

— Мой брат Долгорукий выковал для Муватты копье, возвращающееся ему в руку после того, как поражена цель.

— Тогда я надеюсь, что рука Муватты устанет и он промахнется.

— Это копье, которое никогда не промахивается мимо цели.

Артакс остановился.

— А какое зачарованное оружие дадите мне вы?

— У тебя есть меч. Этого должно хватить.

— Да он же убьет меня!

— Это вполне возможно.

— Проклятье, неужели я настолько ничего для вас не значу?

— Значишь, я ведь поэтому тебя и предупреждаю. Твой шарм для меня заключается в первую очередь в том, что тебе то и дело удаются совершенно невозможные вещи. Поэтому я не могу тебе помочь. Это все испортит.

«Просто потрясающе, — подумал Артакс. — Какая прелесть, суметь вызвать интерес бога. Это меня убьет».

— Ты сразишься с Муваттой на колесницах.

— Что? Почему?

— Потому что это более зрелищно. За вами будут наблюдать тысячи ваших воинов. И помни о том, что ты обещал своим людям. Ты хочешь создать новый мир. Хочешь даровать им справедливость. Все это может произойти только если ты победишь.

Дуэль

Володи опустился на колени и вытер руки о сухой песок.

Артакс присел рядом с ним и сделал то же самое.

— Боишься?

— Просто руки намокать. Плохо для держать поводья.

Артакс знал, что его ждет. Ему было страшно, и он надеялся, что сможет сделать вид, что все под контролем. Торжественная суета, болтовня о чести — все это служило одной цели. Создавало обрамление для казни бессмертного.

Его казни.

Львиноголовый выразился довольно ясно. То, чего хочет достичь Артакс, не нравится девантарам. Они дали Муватте магическое копье. А ему — пару напутственных слов.

Артакс поднял взгляд. Солнце склонялось к западу. Далекие горы укутались в золотисто-красные облака. Гарагум представлял из себя скудную землю, равнина Куш — пустыню. За все проведенные здесь недели он не обратил внимания на дикую красоту этой земли. «Так бывало со многими вещами в моей жизни», — с тоской подумал он. Как часто летом он удивлялся желтизне полей? Слишком редко. Как часто он пировал с друзьями в Бельбеке, наслаждаясь тем, что молод, здоров и полон безумных идей? Недостаточно часто. Сколько времени он провел в объятиях женщины, которую любил? Даже ни одной ночи, с захода солнца и до рассвета. А теперь он оказался на равнине на краю света, и единственное, чего он может теперь ожидать, это быть пронзенным волшебным копьем и самым жалким образом подохнуть. «Ах, Шайя», — подумал он, погружаясь в воспоминания о шквале ее поцелуев.

— Муватта садиться на колесница.

Артакс кивнул. Затем поднялся. Он чувствовал странную тяжесть. Это невозможно было объяснить одним только долгим сражением в стене щитов.

На берегах пересохшей реки выстроились тысячи воинов обеих войск, чтобы присутствовать на спектакле. А среди людей стояли крылатая Ишта и Львиноголовый. Все остальные девантары тоже были здесь, скрытые от взглядов людей. Львиноголовый на