Родерик сказал:
– Прежде чем согласиться на что-то, мы должны больше узнать об этих ошибках и видеть, насколько они распространены.
Император Сальвадор взглянул на Давидо и стукнул кулаком по ручке трона.
– Вас возьмут под стражу до прояснения обстоятельств дела.
Лицо просителя исказилось от ужаса. Когда стражники взяли его под руки, он умоляюще посмотрел на императора, потом снова повернул голову к большому оранжевому камню, явно жалея, что вообще пришел сюда.
На следующий день рано утром главный инквизитор Квемада, глава императорской группы специалистов «Скальпель», представил официальную запись допроса и приложил к ней дополнительную записку: «Сир, с сожалением сообщаю, что у субъекта оказался очень низкий болевой порог. Я надеялся допросить его тщательней, но у него отказало сердце. Приношу свои искренние извинения за эту неудачу».
Сальвадор был разочарован, но Родерик напомнил, что даже поверхностный допрос вполне позволяет выдвинуть обвинения против дома Пеле. Несколько позже братья встретились с императрицей Табриной.
Она гордо стояла у роскошного кабинета Сальвадора, высоко подняв голову и негодующе глядя на мужа миндалевидными глазами.
– Почему ты так пренебрежительно отнесся к представителю моей семьи? У тебя не было причин для ареста господина Давидо – он даже не мог защищаться.
– Он мог ответить на более тщательные расспросы, – заметил Родерик. – Его разговор с Квемадой был кратким, но плодотворным.
У Табрины округлились глаза.
– Вы его пытали?! Я требую встречи с ним – немедленно!
Родерик отвел взгляд.
– К сожалению, его вина была слишком велика, и сердце не выдержало. Он умер.
Новость привела императрицу в ужас, но Сальвадор помахал полученным отчетом о допросе.
– Хочешь прочесть, что он сказал о твоем отце?
– Не желаю ничего читать о своей семье. Очевидно, по какой-то причине эти обвинения были сфабрикованы – и какова же эта причина, дражайший супруг? Дать дому Коррино повод конфисковать активы дома Пеле?
Родерик вмешался, пытаясь ее успокоить.
– При всем моем должном уважении, императрица Табрина, это вопрос чести. Наш император рассчитывает на верность своих подданных – особенно членов такой высокопоставленной семьи, как ваша. Мошенничество с целью обмануть императорскую власть – тяжкое преступление.
Сальвадор просматривал документ, словно искал что-то не замеченное раньше.
– Радуйся, дорогая, что Квемада не нашел доказательств твоего личного участия в сговоре. Брак с тобой был вынужденным деловым решением, чтобы дом Пеле поддерживал меня на троне. Но мошенничество нельзя оставить безнаказанным. Я требую в порядке компенсации значительную часть имущества твоей семьи, прежде чем решу простить вас.
– Сначала найди доказательства!
Сальвадор улыбнулся так, что у Родерика застыла кровь в жилах.
– У нас достаточно доказательств, но, если тебе этого мало, мы будем вызывать по очереди всех членов твоей семьи на допрос к моей команде «Скальпеля». – Он пожал плечами. – Или пусть несут заслуженное наказание.
Животные маскируются ради выживания, но обман, который я наблюдаю в деятельности человека, доходит до крайностей.
Доротея восхищалась главным инквизитором и одновременно боялась его; ей не хотелось признавать, что у них много общего. Обоим было присуще исключительное умение отделять правду от вымысла, «зерна от плевел», как любил говорить Квемада. Но их методы коренным образом различались. Преподобная Мать открывала правду посредством тщательного наблюдения, тогда как палач использовал умение причинять боль, которое приобрел в академии «Скальпель» школы Сукк.
Сейчас Квемада стоял у дворца, и само его присутствие словно высасывало тепло из воздуха. Высокий черноволосый мужчина обладал особым обаянием, привлекательностью хищника. Доротея учила преданных ей сестер определять правдивость слов, а он наблюдал за ней острым, как коготь ястреба, взглядом. И Доротея задумалась, не прислал ли его император следить за ней.
Приказав совершить убийство на Россаке, император пытался уничтожить Орден сестер – неважно, верны ли были ему сестры
