способен защитить Манфорда, если мек разорвет цепи и начнет буйствовать.
Бегло взглянув на робота, Гилберт посмотрел на Манфорда, а тот пристально взирал на него.
– Это мощный боевой робот, директор, – произнес Манфорд, словно гость нуждался в объяснениях. – Он был побежден, как и его знаменитый аналог, независимый робот Эразм.
За Гилбертом стояла Анари, готовая при необходимости уничтожить машину.
– На Гиназе, – заговорила она, – ученики мастеров меча тренируются, сражаясь с такими меками. Мы убивали их тысячами – всех, каких удалось встретить.
– Я узнаю эту конструкцию, – проговорил Гилберт. – Мы изучали такие боевые машины в школе ментатов, чтобы мои студенты смогли понять и детально изучить врагов человечества. – Он старался говорить подчеркнуто равнодушно. – Но вы потребовали, чтобы я их всех уничтожил. Как же здесь оказался этот?
– Этот мек служит моим целям, – отрезал Манфорд. – Он нужен для того, чтобы императорский двор и вся Салуса Секундус – на самом деле все человечество, – увидели: люди во всех отношениях превосходят машины. И чтобы в очередной раз доказать, что Омниус, Эразм и их приспешники во всем ниже людей.
Манфорд посмотрел на мека, будто ожидал, что тот ответит. Но робот молчал.
Гилберт коротко кивнул, понимая, что придется согласиться на все, чего потребует вождь батлерианцев.
– Мои ментаты неоднократно демонстрировали свои умения у вас на службе.
– И продемонстрируют их еще раз для императора Сальвадора. Пленный мек функционален и реагирует. Мы отвезем его во дворец императора, и там, на виду у всех, ментат сыграет с этой мыслящей машиной в пирамидальные шахматы. Вы уверены, что ваш ментат сможет победить робота?
Тон Манфорда оставался ровным, но в нем слышалась угроза.
Гилберт подумал.
– Никто не может абсолютно точно предсказать исход стратегической игры, но да, мои ментаты не уступают мыслящим машинам. В таком соревновании у них есть особое преимущество – человеческая интуиция.
Манфорд улыбнулся.
– Этого я и ожидал. Выступление будет ответственное, человек сразится с меком. – Подобные поединки устраивались и раньше, спектакль Манфорда ничего не доказывал… но Гилберт понимал, что вождь батлерианцев будет настаивать. – Директор, выберите кого-нибудь из своих подопечных. Он отправится со мной на Салусу – и должен будет у всех на виду победить мыслящую машину. Робот знает, что, если проиграет, мы его уничтожим.
Священник Хариан вмешался:
– Его в любом случае нужно уничтожить.
– Поскольку робот все равно проиграет, его уничтожение неизбежно, – сказал Гилберт.
Он понимал, что, если ментат не сумеет победить машину, Манфорд разъярится. Ученика-ментата убьют… а робота все равно уничтожат.
Вождь батлерианцев задумчиво спросил:
– Как вы думаете, ментат, он хочет жить? Есть у него душа?
Гилберт посмотрел на робота.
– Это машина, она ничего не хочет. У нее нет души. Однако у таких меков мощные оборонительные способности и программы самосохранения. Он попытается уцелеть.
По конструкции и дизайну Гилберт видел, что боевой робот сооружен на Коррине. Где-то в недрах его памяти могли даже храниться воспоминания о
Изучая закованного в цепи робота, Гилберт заметил, что священник Хариан смотрит на него с явным подозрением.
Гилберт верил в своих учеников, но из-за такого глупого, непредсказуемого спектакля не хотел рисковать даже батлерианкой- фанатичкой Элис Кэрролл.
– Любым своим учеником я мог бы гордиться, вождь Торондо, но сейчас здесь я. И сам справлюсь с этой задачей. – Он улыбнулся Анари и священнику Хариану и снова повернулся к Манфорду, больше не глядя на робота в цепях. – Если хотите, можем отправляться на Салуку немедленно.
Манфорд был доволен.
