комнате. Анна пошла, закрыв глаза, но это не помогло, в сознании продолжали возникать образы. Наконец она оказалась у двери, которая показалась ей знакомой. Анна открыла ее и вошла, надеясь, что не ошиблась.
Сафо в ее крови продолжало действовать.
Она вспомнила свою любимицу, собачку с шелковистой шерсткой, такую маленькую, что она могла свернуться у Анны на коленях. Но собачка лаяла по ночам, и Сальвадор ее невзлюбил. Собачка издохла, и Анна гадала, не приказал ли император кому-то из слуг ее отравить. Милый Родерик утешал ее и предложил заменить собачку, хотя это не могло ослабить боль в сердце девушки. Но Сальвадор запретил держать собак во дворце.
В темной комнате Анна пошла вперед и больно ударилась щиколоткой о стул. Свой стул. Потом случайно нашла кровать и легла. Вселенная прошлого продолжала вращаться вокруг нее, все больше набирая силу.
– Помоги мне, – вслух сказала она. – Я не могу остановиться.
Воспоминания становились все явственнее. Анна увидела, как девочкой играет в большом дворцовом саду и дендрарии. Но теперь она больше улавливала обстоятельства и больше понимала. Тогда она была слишком мала, чтобы сознавать, какие политические события происходят в империи, какие волнения вызвала публикация Оранжевой Экуменистической Библии, как люди ненавидели Комиссию по экуменическим переводам, присвоившую себе право говорить от имени Бога. Девочкой она не понимала, почему члены КЭП во главе с их руководителем Туром Бомоко укрылись во дворце.
Она была совершенно невинным ребенком, когда пошла по дворцовому саду к домику с водяным колесом, надеясь там поиграть без помех.
Теперь благодаря сафо в ее сознании возникло четкое воспоминание. Анна – снова ребенок – подбирается к открытому окну: она с удивлением услышала внутри голоса, ведь обычно этот дом пустовал. Тяжелое дыхание, странные звуки… судя по всему, драка. И женские стоны. Анна никогда еще не слышала подобного. Словно от боли или удивления, а может, и от страха…
Потом она увидела Оренну, а на ней обнаженного мужчину. Оренна махала руками, стараясь отогнать мужчину… или обнимала его? Анна не поняла.
Когда девочка позвала на помощь, мужчина соскочил, и Анна узнала в нем Туро Бомоко, главу КЭП. Теперь Оренна была в ужасе – она смотрела на Анну широко раскрытыми глазами. Девочка снова закричала, прибежали стражники, а Бомоко убежал…
Сафо помогло вспомнить, какой шум поднялся во дворце и как разгневался император Жюль. Оренну, так называемую Девственную Императрицу, терзали отчаяние и страх, и Анна решила, что она боится напавшего на нее мужчину.
Леди Оренне пришлось совершенно неубедительным тоном прилюдно обвинить Бомоко в изнасиловании. Всех членов КЭП, скрывавшихся во дворце, арестовали, но сам Бомоко исчез.
Анна никогда еще не видела отца в такой ярости, в таком волнении. Она никогда не забудет его слова. «Я горжусь тем, что ты раскрыла этот заговор, дочь. Ты поступила правильно, твой поступок укрепит империю». И в награду – Жюль настаивал на том, что это награда, – он разрешил ей, нет, он заставил ее смотреть, как членов комиссии вытащили во двор. Одному за другим, мужчинам и женщинам, им отрубали головы – этот древний варварский способ казни не применялся уже много столетий. Анна в ужасе, с залитым слезами лицом смотрела, как они умирали.
Теперь благодаря сафо она вспомнила звуки происходившего во всех мельчайших подробностях: тупой удар, треск перерубаемого позвоночника, плеск крови. Когда она хотела отвернуться, отец заставил ее смотреть.
Сальвадор и Родерик тоже там были. Хотя оба брата были гораздо старше Анны, они как будто тоже не понимали, что происходит. Но Тур Бомоко сбежал, и за все прошедшие с тех пор годы его так и не нашли. Он словно превратился в призрак; регулярно приходили сообщения, что его видели.
Анна старалась изгладить это из своей памяти, но сафо снова разбередило рану. Средство продолжало бродить в ее крови, открывая в памяти дверь за дверью, пока не выветрилось окончательно, и тогда воспоминания поблекли. Анна, всхлипывая, лежала в постели.
И только тут она наконец услышала голос своего нового друга, спокойный и успокаивающий, но и полный любопытства.
– Я вижу, сафо раскрыло двери твоей памяти? Ты должна рассказать, что случилось. Расскажи мне все.
От частого и энергичного повторения утверждение не становится фактом, и, сколько ни повторяй, разумного человека не заставишь в него поверить.
В главной больнице на Парментьере врачи школы Сукк обрадовались подарку от «Венхолд индастриз»: сканерам, анализаторам генетических образцов и диагностическим машинам, возможно, даже компьютерам. Джозеф Венпорт не объяснил устройство аналитических приспособлений, а врачам хватило ума не задавать неудобных вопросов; они приняли щедрый дар и выразили свою
