Так вот почему Джем не стал преследовать ее там, в лесу! Он просто не знал, кто она такая, и решил посетить замок, чтобы это выяснить.
Заглушив ладошкой собственный крик отчаяния, она заскользила спиной по двери, пока не села на паркет. Ей вспомнилось, как сверкнули решимостью синие глаза Джема, когда он вынимал из-за пояса свою саблю. Вспомнила лязг соприкоснувшегося оружия. Принц был воином. И без колебаний обвинил своего самого преданного спутника в предательстве. Значит, он может прибегнуть к любой хитрости, лишь бы от нее избавиться и сохранить свою тайну. Достаточно будет подкупить любую ее служанку, и та подсыплет яд в напиток своей молодой госпожи. Филпппина вдруг почувствовала себя совершенно обессиленной. Не любовь она встретит, а смерть, если спустится сейчас в залу, где собрались отец со свитой и его гости! Нет, она этого не сделает. Когда Альгонда поправится, они с братом посетят Рошешинар. И принц Джем по ее поведению поймет, что она не имеет намерения его выдать. Пожалуй, это единственный шанс остаться в живых!
И все же Филиппине ужасно хотелось увидеть его. Окно ее комнаты выходило в сад. Филиппина подбежала к окну, раздвинула шторы ровно настолько, чтобы видеть происходящее внизу и не быть замеченной самой. Несколько дам и кавалеров прогуливались по саду, еще одна группка затевала игру в жмурки. Неужели и она выглядит так глупо, когда оказывается в их обществе? А ведь часто у нее возникает ощущение, что она так не похожа на своих сверстниц! Чуть поодаль от остальных, на лавочке, сидел в одиночестве мужчина. Это был Эймар де Гроле, сеньор де Брессье, друг барона и его первой супруги и крестный отец покойной Клодин, у которого Ангерран в свое время служил оруженосцем. Он был все еще очень красив, но сегодня выглядел печальным. И на то были свои причины… Филиппина узнала, что в юности Эймар де Гроле нежно любил ее мать, но, когда стало ясно, что сама Жанна влюблена в его друга Жака, отказался от своих притязаний. Девушка поняла, что к ней самой этот господин испытывает смешанные чувства. Ведь она как две капли воды похожа на Жанну де Коммье… Эта мысль снова привела ее к Джему, и по телу девушки пробежала дрожь. Попадет ли он сегодня в кабинет отца? Там, над камином, висит портрет ее покойной матушки. Хотя вряд ли в этой утонченной красавице принц узнает растрепанную и взволнованную беглянку. Филиппина закусила губу. Все-таки иногда жизнь бывает такой запутанной и не такой уж радостной!
Она задернула шторы. Джем либо уже уехал, либо предпочел остаться в прохладной тени замка, С тяжелым сердцем и грустным выражением лица она вернулась в комнату Альгонды, избегая встречаться взглядом со знахаркой, взиравшей на нее с явной укоризной. Та только что покончила со стиркой и поспешила сообщить юной госпоже, что воспаление потихоньку сходит на нет. Кивнув, Филиппина опустилась на колени и стала молиться.
Незадолго до полуночи послышался стук. Дверь отворилась, и в комнату вошла Марта. Она казалась взволнованной.
— Как она себя чувствует? — спросила горничная Сидонии, подходя к кровати больной, возле которой горела настольная лампа.
Альгонда тяжело дышала, лицо ее было бледным, черты заострились. Приход Марты окончательно расстроил совершенно измотанную тревожными мыслями Филиппину, которая последние несколько часов упорно боролась со сном. Девушка сердито посмотрела на ночную посетительницу:
— Какая вам разница? Вы ведь ненавидите ее так же, как и меня, как нас всех! Подите прочь!
Марта насупилась. При других обстоятельствах и в другом месте она бы одним ногтем вспорола этой нахалке живот, чтобы внушить к себе почтение. Однако она взяла себя в руки. Нельзя допустить, чтобы Альгонда умерла. Марта не понимала, что случилось с молодой женщиной. Опасаясь, как бы Альгонда не вздумала ее обмануть, она сама перетерла высохшее яйцо в порошок, добавила его в зелье и заставила выпить. В отличие от снадобья, приготовленного для Филиппины, оно не обладало абортивной силой. Так что же произошло с Альгондой? Проникнув в мысли молодой женщины, она не нашла там ответа на свой вопрос. Неужели Альгонде удалось что-то скрыть от нее? Если это так, то она, Марта, правильно сделала, что добавила в зелье несколько капель собственной крови. Наверное, в этом все и дело! Добро и зло борются сейчас в душе Альгонды. Но пока то или иное начало одержит победу, молодая женщина может умереть.
Марта с мрачным видом покачала головой:
— Вы заблуждаетесь на мой счет, моя госпожа. Я вам не враг. И тем более ни я, ни госпожа Сидония не желают вашей горничной зла. Если ей станет хуже, дайте мне знать, и я с помощью моих эликсиров попытаюсь сделать невозможное.
Была ли она в этот момент искренна? Создавалось впечатление, что да. Однако Филиппину не так легко было переубедить.
— Уходите, Марта! Жизнь и смерть Альгонды в руках Божьих, и я не позволю вмешиваться никому!
