— Зайчонок, будем кушать?
— Зайчонок? — Закыр лишь недовольно блеснул глазами и промолчал, но Клим, в отличие от него, сдерживаться не собирался и закатился в громком хрюкающем смехе. — Он в каком месте зайчонок? Да в нем полтора центнера весу! Ты где таких зайцев видала, Зорь?
— Зато у него зубки… большие.
Критичным взглядом пройдясь по всем четырем клыкам, еще и кивнула. Да уж, зубки у него — будь здоров — не у каждого хищника такие есть.
— И ты думаешь, он так отъелся на одной морковке?
— Почему на одной? Зайцы и капусту тоже едят. И корешки, и траву, и кору… нет, ты не думай, я не садистка какая — я дам то, что Аррисш принес. — С усмешкой взяв в руки тарелку с картофелем и мясом, размолотым в пюре, вооружилась ложкой и поудобнее устроилась на стуле, заранее пододвинутом к постели Закыра. — Ну что, масик, открывай ротик, будем обедать. Ну? Что упрямимся? Режим нарушаем?
— Давай без «масика»? — Его голос прозвучал глухо и раздраженно, но в меру.
Что ж, я только начала. У меня есть еще сорок минут.
— Давай. — Покладисто кивнув, я зачерпнула пюре и поднесла к его губам, а когда он послушно открыл рот, но при этом немного настороженно нахмурился, видимо не веря в мое послушание, сначала положила еду и тут же довольно причмокнула: — Ах ты мой хоро-о-оший. Закырушка, ты просто чудо. Правда, вкусно? Кушай-кушай, золотко, поправляйся поскорее. Как же мы без тебя, могущественного, дальше-то будем, а?
Принципиально не замечая, как он недовольно сопит, пыхтит и раздраженно сверкает глазами, но тем не менее каждый раз послушно открывает рот и позволяет себя кормить, я причитала и причитала, расписывая наше дальнейшее «печальное» будущее. А все потому, что рядом с нами в самый ответственный и решающий момент не будет его, самого незаменимого и самого идеального.
— Хватит.
У меня оставалась в тарелке последняя ложка, когда он не выдержал и натуральным образом зарычал.
— О нет, надо съесть все, иначе…
— Я не о еде!
— Да? — Прикинувшись тупенькой, я удивленно округлила глаза: — А о чем?
— О тебе и твоих умозаключениях!
— Э… прости? — Не собираясь отступать, я соскребла остатки со дна и, набрав ложку с горкой, настойчиво поднесла к его губам. — А-а-ам?
— Зарина, я не шучу. Прекрати вести себя как идиотка!
— Я? Идиотка? Я…
А вот теперь самое время разыграть следующий акт спектакля.
Часто-часто заморгав, я активировала одну из татуировок, предназначенных исключительно для того, чтобы испытывать эмоции по заказу. После того как в прошлом году я два месяца проторчала в приюте при храме Светлой, где была обязана вести себя тише воды и ниже травы, а также смиреннее ручной собачки, я зареклась пользоваться этим презентом Плетельщика, но сейчас был тот самый случай, когда это было необходимо.
Я заставлю тебя сожалеть о своем необдуманном поступке!
Первая слеза, дрожь губ… я действительно была на грани, испытывая наведенные эмоции глубоко и искренне — только так возможно обмануть того, кто читал меня как раскрытую книгу.
— Но я думала, что тебе будет приятна моя забота, а ты… — Слезы полились уже ручьем и, не выдержав, я сорвалась со стула, а затем и вовсе забилась в угол между столом и стеной так, что он меня не видел, но прекрасно слышал. Сдерживаться я не собиралась, рыдала в голос. Навзрыд, с тем самым смаком, который невозможен, если действительно не верить в свою правоту.
Удивительно, но мне даже шушь поверил, прекратив жевать кусок сыра и торопливо спрыгнув со стола на пол.
— Зорь? Зорь, ты чего? Зоря-а-а! Ты меня не пугай! Плюнь на кретина! Ты самая лучшая, самая умная и хорошая! Зоря-а-а!!!
— Спа… спаси-и-иба-а-а… — Стиснув шушика, но так, чтобы не раздавить, я подтянула колени к себе и, обняв их руками, продолжила реветь.
Никогда не понимала тех девиц, что все свои проблемы решали слезами, но, к сожалению, именно сейчас был тот самый
