Интересный поворот.
Дождавшись, когда закроется и вторая дверь, ведущая из гостиной в коридор, я лишь тогда тихо поинтересовалась:
— Он знает, что ты шаман?
— Да.
— А кто главнее — ты или он?
— Условно я.
Ну, тогда понятно. Хоть что-то понятно.
— О чем ты еще хочешь поговорить?
— Как ни странно, но о том, что ты моя невеста. Точнее, будешь невестой. Иди сюда, зафиксируем этот факт официально, чтобы уже никто из обучающихся и преподавателей не смел его опротестовать. Обещаю, как только в этом отпадет необходимость, я не буду препятствовать в разрыве помолвки.
Радует. А сюда — это куда?
Недоверчиво приподняв бровь, когда он похлопал ладонью по кровати рядом с собой, поняла, что если буду тянуть, то стану похожа на трусиху. Я? Трушу?
Дхар! Да, я трушу.
Пусть он подтвердил, что это всего лишь фикция, но с расшатанными нервами у меня свое видение реальности.
Преувеличенно спокойно поднявшись со стула, я еще более спокойно и неторопливо приблизилась к кровати и села четко там, куда он и указал. Пока я подходила, он тоже успел сесть, причем подобрав ноги под себя, и теперь возвышался надо мной больше, чем на голову. Сидя к Закыру левым боком, я старалась смотреть на него с максимальным безразличием, хотя взгляд так и норовил отправиться в путешествие по обнаженной груди с невероятно привлекательными черными завитками волос. Не слишком густыми, но и не слишком редкими. На ум почему-то пришло сравнение с Вурдесом, причем Вурд безбожно проигрывал. У демона грудь была, без сомнений, мускулистая, но гладкая и… не такая манящая. Это как сравнивать молодого ретивого жеребца и взрослого, уверенного в своих силах зубра.
На мгновение показалось, что клановая татуировка на левой половине груди в районе сердца слегка шевельнулась, чем моментально привлекла мое внимание. Стилизованное изображение солнца и его белесая тень, обнимающие своими языками-лучами грудь, часть плеча и шеи. Дальше начинались иные татуировки: защищающие, оберегающие, предупреждающие… и самая главная, та, что на спине, и сейчас она была мне не видна — татуировка шамана.
— Руку. — Не показав вида, что я веду себя немного (много!) неприлично, Закыр протянул мне свою правую, ладонью ко мне, и я сделала то же самое. Стоило ладоням соединиться, как он зашептал-запел древние слова клятвы, которые мечтала услышать каждая. Слова о том, что он принимает меня в свою жизнь, о том, что обязуется защищать и уберегать, о том, что я стану той…
— Сто-о-оп!
Когда на пятой фразе до меня дошло, что он начинает проговаривать не укороченную клятву помолвки, которой обычно пользовались те, кто еще не слишком уверен в своих чувствах, но все равно хочет узнать друг друга ближе, а полноценную — старинную, я попыталась отдернуть ладонь, но у меня ничего не вышло — древняя сила так крепко удерживала наши руки вместе, что свое возмущение я смогла выразить лишь громким воплем.
— Зачем ты это делаешь?!
Не дрогнув и не прервавшись, орк сначала закончил говорить и лишь после этого открыл глаза, и мне достался немного снисходительный и немного усталый взгляд. Такой, словно я обвиняла его в преступлении, не имея оснований. Но они были!
— Что именно? — Ладони до сих пор были крепко прижаты друг к другу, но теперь вокруг них мерцало зеленоватое сияние, подтверждающее каждое его слово.
— Клятва. — Стискивая зубы, чтобы не сорваться на очередной вопль и не выглядеть окончательной истеричкой, я недовольно мотнула головой. — Зачем ты проговорил ее всю? Достаточно же было сказать всего первые три фразы.
— Затем, что я шаман. Я не имею права на частичное выполнение обязательств. И первых трех фраз было бы недостаточно для этого.
Прозвучавшая в его словах двусмысленность заставила нервно сжаться желудок, а кивок на наши руки, на запястьях которых начала проявляться темно-зеленая вязь, только подтвердил мои самые худшие опасения.
Невеста. Теперь я невеста с печатью принадлежности.
Все бы ничего, и эту помолвку можно разорвать, было бы желание (а оно есть!), но теперь, чтобы сияние пропало и мы смогли разъединить ладони, мне необходимо его поцеловать.
