Долго.
Только ему самому сейчас не смешно.
Обидно. Горько. Физически больно.
— Зарина, хватит.
Не собираясь сдавать свои позиции, я упрямо вздернула подбородок. Я не просила лезть мне в душу. Я не просила лезть в мои мысли. И теперь сам виноват. Ты ощутишь каждое мгновение моей ненависти!
— Перестань.
Так и рвалось с языка язвительное «а то что?», но я удержалась. Я могла так заявить в восемнадцать и даже в двадцать, но последние пять лет научили меня, что молчание — золото.
О тяжести взгляда в этой поговорке не было ни слова.
— Пока мы не найдем убийцу — не сниму.
Я бы поаплодировала его упрямству и стойкости, если бы невестой была не я. А так как сие звание досталось именно мне, то… увы, хотелось лишь ударить.
— Тебе пора пить лекарства.
Усмехнувшись, первая отвела взгляд и качнула головой. Надо остыть. Просто надо остыть.
Как?
— Во сколько у тебя сегодня начинаются занятия и у кого конкретно?
— Лекция у первого курса факультета духа в девять и с одиннадцати две пары физической подготовки у четвертого курса ведьмаков.
— Хорошо, увидимся в восемь. — Подхватив успевшего задремать под столом шуша, я сделала всего шаг к двери, как меня остановил тихий угрожающий рык.
— Стоять.
— Что? — повернув в его сторону голову, язвительно приподняла бровь. Уже делаем из меня собаку?
— Куда?
— Проветриться. Воздуха здесь слишком мало, так и тянет в обморок.
— Сначала необходимо вызвать для охраны духов.
— Ты хотел сказать — конвой?
— Зар-р-рина!
— Да, милый? — Моей язвительностью можно было убить, если бы она убивала.
— Прекрати вести себя как жертва. — Сорвавшись с места, когда я презрительно фыркнула на его слова и тем самым, видимо, переполнила уже его чашу терпения, Закыр не слишком бережно схватил меня за плечи и распял по стене, нависнув сверху и начав рычать-выговаривать прямо в лицо: — Я разговариваю с тобой нормально. Я объяснил, что это вышло случайно. Я не давлю на тебя, в конце концов, и не требую ничего, кроме ранее оговоренного! Так какого гхырта ты меня унижаешь каждым своим словом и взглядом?! Да, я ошибся, но признаю это! Ты же… ты хуже ребенка!
Если до этого я молча слушала, то последние слова меня возмутили. Я хуже ребенка? Да я его до сих пор не отпинала только потому, что знаю — он ранен! В пятнадцать меня бы это не остановило. В пятнадцать я бы высказала ему все, что о нем думаю, наплевав на происхождение и старшинство. Сейчас же молчу, предпочитая проговаривать все про себя. В пятнадцать я бы вообще никогда не согласилась на эту аферу, предпочтя справиться самостоятельно.
И после этого я веду себя как ребенок?!
— А вот тут ты не прав. — Вежливость? Да, но только ледяная. Не откажу себе в этом. — Я в полной мере осознаю ответственность и величину опасности и не собираюсь рисковать собой попусту. Поверь, я планирую жить очень долго. И очень счастливо. А теперь отпусти мои плечи, ты уже поставил на них синяки. Вызывай духов, я хочу на улицу.
Через полчаса я шла по академическому парку в сопровождении трех привязанных ко мне духов. Это было унизительно. Ни секунды уединения. Ни мгновения. Он привязал их по максимуму, и теперь я всей кожей ощущала их невидимое присутствие за спиной. Сильные, беспринципные и жестокие к возможному противнику, но в то же время подчинившиеся орку целиком и полностью, стоило лишь им увидеть его татуировки и услышать слова силы.
Я тоже их слышала, но если мне они ничего не сказали, то духи один за другим преклонили перед ним колено и поклялись в
