Всенижний побрал бы эти правила!
Спускаясь в след за сопровождающим, я рассматривала тюрьму, можно сказать я здесь впервые. Решетки из специального сплава и толщиной с мою руку, где-то поменьше, видимо для одаренных или измененных. Довольно чисто, хотя мне сложно судить, но я не удивлюсь, если и здесь заставляют провинившихся все мыть.
К нужной камере я подошла с любопытством и, посмотрев на заключенных, обомлела. С кем же они дрались, если их так отделали?
Открыв камеру, меня пропустили внутрь. Гоблины смотрели упрямо, угрюмо и виновато.
— М-да… Какая радость видеть вас, — улыбнулась я.
Мазнув по всем взглядом, я остановилась на Реване.
— Значит, решаете проблемы? В связи с некоторыми событиями я упустила из виду, что не только ваш преподаватель, но и куратор. Если никто до сего момента не озаботился простимулировать вас думать головой, то этим должно озаботиться мне.
— Магистр… — начал старший группы.
— Не перебивать! — И, успокаивающе выдохнув, продолжила: — Сейчас я попытаюсь вытащить вас из этих казематов, а потом мы отправимся в университет. И выйдите вы из него не скоро и только под присмотром.
Реван поднялся и плавно, словно крадучись, приблизился ко мне.
— Магистр, помните, о чем мы говорили? — очень тихо спросил он у меня.
— Даже не рассчитывайте запугивать меня, Реван, — вздернула я подбородок. — Совершенно точно знаю — у вас доброе сердце, и я всячески буду этим пользоваться, чтобы оградить вас же самого и от опасности. Не переживайте, я позабочусь о вас и, пока вы все со мной, буду защищать.
Когда я выходила, у старшего группы было очень забавное выражение лица, и я, не сдержавшись, хмыкнула в кулачок. Пора их вызволять, а то если не враг потравит, так тюремная еда угробит бедненьких гоблинов.
И я отправилась к коменданту.
Комендантом оказался невысокий пухленький измененный с чешуйками на лице и руках. Пушистый хвост нервно помахивал все то время, которое он мне в красках расписывал, какие мои гоблины нехорошие.
— Я искренне возмущен! Не ожидал от ведущей группы гоблинов таких действий. Ладно остальные, но они…
— Господин Тирнак…
— Всегда все было нормально, а тут на ровном месте вспыхивает драка между гоблинами в трактире. Конечно, ваши были самые сильные, но там имелись и наемники, и рабочие, что заняты на тяжелых работах, а те дерутся жестоко и без правил.
— Я полагаю, с ними все в порядке…
— И ваши их так отделали — все в больнице! Рабочие смены сорваны, с гильдией наемников ректор разбирался лично, они еле утрясли этот конфликт.
— Не просто же так…
— Я не говорю про господина Ронтрю с супругой: ваши бравые молодцы ворвались к ним в номер, когда гнались за одним из наемников, и прервали их медовый месяц, что говорится, в процессе.
Устав слушать уважаемого коменданта, я подошла и присмотрелась к вещам, что были изъяты как улики. Одна из них — кружка, что разбили о голову кого-то там, я не запомнила. Именно на ее стенках обнаружился характерный серый налет.
— Репутация постояльца гостиницы испорчена.
— Я могу доказать, что гоблинов опоили. Тогда вы снимите обвинение?
Комендант замер.
— Сниму. Но мне нужен виновный и доказательства.
— Доказательства есть, виновного доставим, — кивнула я.
— Только без членовредительства! — поставил условие мужчина.
— Виновный будет жив.
Комендант, поджав губы и побарабанив пальцами по столу, подписал-таки временное освобождение. Сжимая в руках драгоценную бумагу, я спустилась вниз и полчаса спустя вывела свою отару гоблинов из тюрьмы.
— Мы направляемся в ПТУ? — осторожно спросил Реван.
— Нет, добывать доказательства вашей невиновности, чтобы вас всех не выкинули из университета, едва вынесут судебный приговор.
